Одна из многочисленных баек, пущенных в ход после пресловутого доклада Хрущева на XX съезде, гласит: нападение Германии на Советский Союз стало таким потрясением для Сталина, что он якобы впал в депрессию и отсиживался на даче, и только специально приехавшие туда члены Политбюро смогли уговорить его вернуться к работе. В мемуарах самого Хрущева это выглядит так:

"Война началась. Но каких-нибудь заявлений Советского правительства или же лично Сталина пока что не было. Это производило нехорошее впечатление. Потом уже, днем в то воскресенье выступил Молотов. Он объявил, что началась война, что Гитлер напал на Советский Союз. Говорить об этом выступлении сейчас вряд ли нужно, потому что все это уже описано и все могут ознакомиться с событиями по газетам того времени. То, что выступил Молотов, а не Сталин, -- почему так получилось? Это тоже заставляло людей задумываться. Сейчас-то я знаю, почему Сталин тогда не выступил. Он был совершенно парализован в своих действиях и не собрался с мыслями. Потом уже, после войны, я узнал, что, когда началась война, Сталин был в Кремле. Это говорили мне Берия и Маленков.

Берия рассказал следующее: когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро. Не знаю, все или только определенная группа, которая чаще всего собиралась у Сталина. Сталин морально был совершенно подавлен и сделал такое заявление: "Началась война, она развивается катастрофически. Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его про... Буквально так и выразился. "Я, -- говорит, -- отказываюсь от руководства", -- и ушел. Ушел, сел в машину и уехал на ближнюю дачу. "Мы, -- рассказывал Берия, -- остались. Что же делать дальше? После того как Сталин так себя показал, прошло какое-то время, посовещались мы с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым (хотя был ли там Ворошилов, не знаю, потому что в то время он находился в опале у Сталина из-за провала операции против Финляндии). Посовещались и решили поехать к Сталину, чтобы вернуть его к деятельности, использовать его имя и способности для организации обороны страны. Когда мы приехали к нему на дачу, то я (рассказывает Берия) по его лицу увидел, что Сталин очень испугался. Полагаю, Сталин подумал, не приехали ли мы арестовать его за то, что он отказался от своей роли и ничего не предпринимает для организации отпора немецкому нашествию? Тут мы стали его убеждать, что у нас огромная страна, что мы имеем возможность организоваться, мобилизовать промышленность и людей, призвать их к борьбе, одним словом, сделать все, чтобы поднять народ против Гитлера. Сталин тут вроде бы немного пришел в себя. Распределили мы, кто за что возьмется по организации обороны, военной промышленности и прочего".

Я не сомневаюсь, что вышесказанное -- правда. Конечно, у меня не было возможности спросить Сталина, было ли это именно так. Но у меня не имелось никаких поводов и не верить этому, потому что я видел Сталина как раз перед началом войны. А тут, собственно говоря, лишь продолжение. Он находился в состоянии шока"¹.

Как мы видим, для "обоснования" своей лжи Хрущев использует классический прием: дескать, это все ему Берия рассказал, не верите -- у него спросите. А раз Берии давно нет в живых, то кто докажет, что это не так? Особый цинизм ситуации состоит в том, что сам Берия был предательски убит по приказу Хрущева.

Попробуем, тем не менее, выяснить, как же все было на самом деле. Для начала обратимся к свидетельствам очевидцев. Вот что пишет в своих мемуарах Георгий Константинович Жуков, который, в отличие от Хрущева, непосредственно общался со Сталиным в первые часы войны:

"Говорят, что в первую неделю войны И.В.Сталин якобы так растерялся, что не мог даже выступить по радио с речью и поручил свое выступление В.М.Молотову. Это суждение не соответствует действительности. Конечно, в первые часы И.В.Сталин был растерян. Но вскоре он вошел в норму и работал с большой энергией, правда, проявляя излишнюю нервозность, нередко выводившую нас из рабочего состояния"².

Почему же, все-таки, вместо Сталина 22 июня по радио выступил Молотов? Как выясняется, для этого была вполне весомая причина. Вот что пишут по этому поводу современные исследователи Владимир Суходеев и Борис Соловьев:

"Теперь не секрет, что И.В.Сталин во второй половине июня 1941 года был мучительно болен. В субботу, 21 июня, когда у него температура поднялась до сорока градусов, в Волынское (Ближнюю дачу) был вызван профессор Б.С.Преображенский, много лет лечивший И.В.Сталина. Осмотрев больного, профессор поставил диагноз -- тяжелейшая флегмонозная ангина и настаивал на немедленной госпитализации. Однако И.В.Сталин наотрез отказался от больницы. При этом попросил Б.С.Преображенского на всякий случай не выезжать на выходной день из Москвы. И поставил условие, чтобы профессор о своем диагнозе никому не говорил.

В воскресенье, 22 июня, в 3 часа 30 минут нарком обороны С.К.Тимошенко приказал начальнику Генерального штаба Г.К.Жукову позвонить в Волынское И.В.Сталину и доложить, что немцы бомбят наши города, началась война.

Подойдя к аппарату, выслушав сообщение Жукова, Сталин отдал распоряжение:

-- Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро.

Затем, вопреки строжайшему запрету профессора Б.С.Преображенского, И.В.Сталин вызвал машину и уехал в Кремль"³.

Обратимся теперь к архивным документам. Как известно, дежурные в приемной Сталина в Кремле вели специальные тетради, в которых фиксировали фамилии посетителей и время их пребывания в сталинском кабинете. Посмотрим же, кого и когда принимал Сталин в первые дни войны. Вот фрагмент из соответствующей тетради с вечера 21 по 28 июня 1941 года⁴:

Страница из тетради записи лиц, принятых И.В.Сталиным 22 и 23 июня 1941 г.:

Итак, узнав о начале войны, тяжело больной Сталин срочно выезжает в Кремль и с 5⁴⁵ до 16⁴⁵ работает в своем кабинете вместе с членами Политбюро и высшими военачальниками. За это время он подписал директиву Вооруженным Силам СССР об отражении гитлеровской агрессии, указ о проведении мобилизации и введении военного положения в европейской части страны, об образовании Ставки Главного Командования и ряд других документов. И в последующие дни, несмотря на болезнь, Сталин продолжает ежедневно приезжать работать в Кремль.

Можно допустить, что отсутствовавший в те дни в Москве Хрущев так и не узнал о болезни Сталина. Однако, по крайней мере, тетради записи посетителей, хранившиеся в архиве ЦК КПСС, были в его распоряжении. Следовательно, распространяемые им измышления о впавшем в панику Сталине были сознательной клеветой. Как, впрочем, и многие другие "разоблачения", сделанные Хрущевым и его последователями.

Примечания