или кто же несет основную ответственность за трагедию 22 июня (продолжение, часть 2-я)

<< Назад, Часть 7

И опять возвращаясь к тому, что делалось  на Украине, в КОВО. Генерал армии М.А. Пуркаев (бывший начальник штаба КОВО) так писал об этих днях сразу после войны, отвечая на те самые 5 вопросов: «13 или 14 июня я внес предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения. Военный совет округа принял эти соображения и дал соответствующие указания командующему 5-ой армией ... Однако на следующее утро (15 июня?) генерал-полковник М.П. Кирпонос, в присутствии члена военного совета (комиссара Фоминых), обвинил меня в том, что я хочу спровоцировать войну. Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба ... Г.К.Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».

Вот что происходит в КОВО в эти же дни – 15-22 июня по воспоминаниям другого очевидца. Это пишет уже генерал А.А Лобачев в своей книге «Трудными дорогами», М. Воениздат, 1960 г. Генерал Лобачев в июне 41-го - член Военного совета 16 армии, которой командовал Лукин. Управление армии прибыло в КОВО из Забайкалья раньше частей своей армии:
«…15 июня я приехал в Киев и направился к Михаилу Федоровичу Лукину. Командарм наш стал резок на слово, что с ним бывало, когда он встречался с серьезными трудностями. Он уже ориентировался в состоянии дел на месте, разговаривал с командующим округом генерал-лейтенантом М. П. Кирпоносом. Состоялся обмен мнениями по поводу обстановки на Западе. Лукин считал, что война вот-вот начнется. Кирпонос разделял это мнение. Командующий округом только что вел переговоры с Москвой. Он просил разрешения занять укрепрайоны, двинуть войска к границе, вернуть с полигонов артиллерию, части связи и саперов. Ему отказали.
— Дали понять, что войны не будет, — заявил М. П. Кирпонос.
На следующий день вместе с Михаилом Федоровичем снова побывали в штабе округа, где встретились с М. П. Кирпоносом. Командующий округом говорил, что армии фашистской Германии подведены к Бугу. Граница в сфере обороны Киевского Особого военного округа нарушается каждый день. Над нашей территорией летают немецкие самолеты. В старых укрепленных районах вооружение снято, как устаревшее, и новым не заменено. Руководители округа были обеспокоены тем обстоятельством, что практически они не имеют реальных возможностей дать ясную ориентировку комсоставу частей и соединений.
От генерала Кирпоноса прошли к начальнику оперативного отдела штаба округа полковнику И. X. Баграмяну. Полковник сказал, что немцы нахально ведут воздушную разведку, залетают на нашу территорию группами до 20 самолетов в день. Обстановка напряжена. По мнению Баграмяна, уже нельзя сомневаться в том, что Гитлер нарушит пакт о ненападении…»

Получается, что Кирпонос не только 10 июня пытался занять УРы (что в те дни было ещё нецелесообразно), но и 15 июня, после получения Директивы от Тимошенко и Жукова на повышение боевой готовности и введение в действие плана прикрытия пытался получить от Тимошенко и Жукова разрешения на занятие укрепрайонов? Но те «дали понять, что войны не будет»???

Интересное свидетельство дает Лобачев о том, что кто-то (фамилия не указывается) в Москве занимается успокаиванием и убаюкиванием. Но самое важное – Кирпоносу кто-то не дает разрешение даже 15 июня вернуть артиллерийские части в корпуса и дивизии с полигонов. Такое мог «советовать» либо нарком обороны С.К. Тимошенко, либо начальник генштаба Г.К. Жуков (скорее – Тимошенко). А потом Жуков напишет в 1969 г., в своих бессмертных «воспоминаниях», что командующие западных округов, Кирпонос и Павлов,  отправили артиллерию округов на полигоны по «собственной инициативе», и там она и осталась по их же вине. Это не армия, а колхоз «40 лет без  урожая»!!! Дурная (и здоровая тоже) инициатива так и процветает. Правда артиллерия округов досталась немцам. А вся истребительная авиация  западных округов была уничтожена на земле в первые пару дней войны.
С таким же «успокаиванием» наркомом Тимошенко командующего уже ЗапОВО встретимся и в протоколах допроса Павлова.
Для КОВО Директива о прибытии частей из СКВО и ЗабВО была за № 504206, и для ЗапОВО № 504207. Директива о повышении боевой готовности для КОВО -- № 504205. Но в сборнике Яковлева для ЗапОВО и Павлова Директивы на повышение боевой готовности от 12-13 июня нет. Но номер этих директив должен быть примерно № 504 20? .  Директива НКО и ГШ для ЗапОВО о повышении боевой готовности и о начале выполнения «плана прикрытия» округа  должна быть под № 504208, или даже № 504204. Директива для ЗапОВО («не позднее 20 мая») на отработку «плана обороны» была за № 503859/сс/ов. Для КОВО – «№ 503862/сс/ов [не позднее 20 мая 1941 г.]».  Для того же ОдВО, Одесский Военный округ (переименованный в Южный фронт), Директива НКО  от 6 мая 1941 г. имела  № 503874/сс/ов. (ОдВО имел по плану обороны против Румынии в первом эшелоне 9 армию, во втором эшелоне 2 и 18 механизированные корпуса.)
Т.е., номера директив в западные округа шли в порядке нумерации, следом  друг за другом и при желании их можно найти в архивах МО до сих пор. Но раз «сборники Яковлевых» их не приводят, а  в архивы МО не всем есть доступ, то значит, придется выуживать сведения об этих приказах из протоколов допроса Павлова. Которые также придется рассматривать достаточно подробно.
Надо иметь в виду, что следователей в июле 1941 г. в общем, не особо интересовал вопрос о том, были или не были для ЗапОВО такие приказы перед 22 июня.  Им и в голову не приходило, что через 30 лет сам начальник Генерального штаба  1941-го Г.К. Жуков будет всех уверять, что в западные округа вообще никаких приказов о повышении боевой готовности и о выдвижении к границе, ни он, ни нарком обороны «не отдавали». Точнее напишет, что нарком Тимошенко давал некие «рекомендации» командующим западными округами провести учения в сторону границы, но при этом Жуков дату этих «рекомендаций» не укажет вовсе.

А ещё Жуков будет всех уверять, что именно Сталин не дал им с Тимошенко привести войска на границе в боевую готовность, и из-за этого якобы и произошла трагедия 22 июня.  Но в июле 41-го такой вопрос перед следователями в принципе не стоял и его подследственным практически не задавали.
Если внимательно почитать протоколы допроса командующего ЗапОВО Д.Г. Павлова после его ареста 4 июля 41-го (после того как рухнул Белорусский округ – Западный фронт и Минск был сдан уже 29 июня), то можно найти подтверждение того, что на определенном этапе в Белоруссии все вроде бы выполнялось. Выполнялось, как и в соседнем Киевском,  достаточно четко. И директивы из Москвы получались и выполнялись до определенного времени исправно и отрабатывались частям округа директивы на основании распоряжений Москвы также вовремя. И Директиву на повышении боевой готовности от 12-13 июня, на приведение в действие «планов прикрытия» Павлов получил тоже вовремя. А вот дальше как раз и начался саботаж со стороны Павлова этой самой дирктивы НКО и ГШ от середины июня на приведение округа в «повышенную боевую готовность».
Придется достаточно подробно привести эти показания, т.к. это позволит лучше понять то, что происходило в эти дни в Белоруссии (выделения и подчеркивания мои – К.О.Ю.).  Первый допрос от 7.07.41-го возьмем из всё того же «сборника Яковлева»:

«№ 630. ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО ПАВЛОВА Д. Г.
7 июля 1941 г. Допрос начат в 1 час 30 мин.
Вопрос: Вам объявили причину вашего ареста?
Ответ: Я был арестован днем 4 июля с.г. в Довске, где мне было объявлено, что арестован я по распоряжению ЦК. Позже со мной разговаривал зам. пред. Совнаркома Мехлис и объявил, что я арестован как предатель.
Вопрос: В таком случае приступайте к показаниям о вашей предательской деятельности.
Ответ: Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по не зависящим от меня причинам.
Вопрос: У следствия имеются данные, говорящие за то, что ваши действия на протяжении ряда лет были изменническими, которые особенно проявились во время вашего командования Западным фронтом.
Ответ: Я не изменник, злого умысла в моих действиях, как командующего фронтом, не было.
Я также не виновен в том, что противнику удалось глубоко вклиниться на нашу территорию.
Вопрос: Как же в таком случае это произошло?
Ответ: Я вначале изложу обстановку, при которой начались военные действия немецких войск против Красной армии.
В час ночи 22 июня с.г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта. Вместе со мной туда явились член Военного Совета корпусной комиссар Фоминых и начальник штаба фронта генерал-майор Климовских.
Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов — Сопоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения. На других участках фронта я доложил, что меня особенно беспокоит группировка «Бялоподляска».

На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните». На этом разговор закончился.
Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные.
( Тут Павлов конечно врет. Он в это время в театре находился и разговаривал с Тимошенко из театра по специально для этого притащенного в театр телефону. Но интересно именно поведение наркома обороны Тимошенко. Павлов явно подставляет наркома, дает намек, что в поведении наркома как минимум видно странное поведение. Тимошенко, в разговоре с Павловым не сообщает по спецсвязи командующему ЗапОВО важнейшую информацию о том, что в округа уже пошла та самая  «Директива № 1 от 21 июня 41-го», которая сообщает дату вероятного нападения, 22-23 июня, дает команду «быть  в полной боевой готовности» встретить нападение немцев! Тимошенко предлагает всего лишь утром собрать штаб округа, «на всякий случай», «может, что-нибудь случится неприятное»  --- К.О.Ю. )

На это мое распоряжение Кузнецов ответил, что согласно ранее мною данным указаниям патроны войскам он раздал и в настоящее время приступает к занятию сооружений.
Командующий 10-й армией Голубев доложил, что у него штабы корпусов после военной игры оставлены для руководств войсками на том месте, где им положено быть по плану. Я предупредил Голубева, чтобы он войска держал в полной боевой готовности и ждал моих дальнейших распоряжений.
Коробков, командующий 4-й армией, доложил, что у него войска готовы к бою. Боеготовность Брестского гарнизона он обещал проверить. На это я Коробкову указал, что гарнизон должен быть на том месте, где ему положено по плану, и предложил приступить к выполнению моего приказания немедленно.
( В следующем протоколе от 9 июля Павлов несколько по-другому укажет дату о выводе частей из Бреста. Но все равно, в этом протоколе сказано, что «гарнизон должен быть на том месте, где ему положено по плану», но Коробков получает команду от Павлова вывести дивизии из крепости только в ночь на 22 июня – «предложил приступить к выполнению моего приказания немедленно». «Приказанием» от Павлова тут может быть только команда на вывод войск из крепости на рубежи обороны вокруг города согласно «плана». А вот сам Коробков заявит на суде 22 июля, что никаких приказов Павлова на вывод частей из Брестской крепости он вообще не получал  – К.О.Ю.)
… От командующего 10-й армией — «все спокойно»; от 4-й армии — «всюду и все спокойно, войска выполняют  поставленную вами задачу». На мой вопрос, выходит ли 22-я танковая дивизия из Бреста, получил ответ: «Да, выходит, как и другие части». Командующий 3-й армией ответил мне, что у него ничего нового не произошло. Войска Иванова — начальника укрепрайона — находятся в укреплениях, 56-я стрелковая дивизия выведена на положенное ей место по плану; 27-я стрелковая дивизия тоже на своем месте, она примерно за месяц до начала военных действий мною была переведена из Сопоцкин — Гродно на Августов — Граево, Сухового. Эти места утверждены Генеральным штабом.
…Явившиеся ко мне в штаб округа командующий ВВС округа Копец и его заместитель Таюрский доложили мне, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэродромах в соответствии с приказом НКО.
Этот разговор с командующими армий происходил примерно около двух часов ночи.
В 3 часа 30 мин. народный комиссар обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил, что нового.
Я ему ответил, что сейчас нового ничего нет, связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны.
Одновременно я доложил наркому, что вопреки запрещению начальником ВВС Жигаревым заправить самолеты бензином НЗ и заменить моторы за счет моторов НЗ я такое распоряжение отдал Копцу и Таюрскому. Народный комиссар это мое распоряжение одобрил. Я обещал народному комиссару дальнейшую обстановку на моем участке доложить после вторичных переговоров с командующими армий.
( Жигарев в это время был командующим ВВС Красной армии, с 1942 г. был отправлен, с понижением  на Дальний Восток,  командовать авиацией ДВО. Ссылаться на указания своего командира конечно можно, но не очень красиво. А вот сам Павлов по воспоминаниям летчиков этого округа, и давал команды, вместе  с Копец, сливать топливо и снимать вооружения за пару дней до 22 июня. А Копец якобы доложил Павлову, что авиация рассредоточена согласно Директивы Тимошенко от 19 июня за № Л/г 0042 .
Кстати, в этой директиве команда на маскировку и рассредоточение дается не только авиационным частям, но и прочим  воинским подразделениям:
«№ 582. Приказ Комиссара обороны Союза ССР
№ Л/г 0042 19 июня 1941 г.  Совершенно секретно. Экз. № 1 
СОДЕРЖАНИЕ: О маскировке аэродромов, воинских частей и важных военных объектов округов.
По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано. …
Скученное и линейное расположение самолетов на аэродромах при полном отсутствии их маскировки и плохая организация аэродромного обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродром. …
Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели. …
Ничего не сделано по маскировке складов и других важных военных объектов.
ПРИКАЗЫВАЮ:
... 3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
6. Округам, входящим в угрожаемую зону, провести такие же мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением отв. командиров штабов округов и фотосъемками. Все вскрытые ими недочеты немедленно устранить.
8. Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 через начальника Генерального штаба.
Народный комиссар обороны СССР  маршал Советского Союза (С. Тимошенко)
Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии (Жуков)
(РГВА. Коллекция документов. Машинопись, подлинник, автограф) …»

Вот только дату на исполнение интересную дает Тимошенко этой директивой от 19 июня:  к 15 июля!  А ведь в эти дни дата «22 июня» становится все более реальной для высшего руководства страны. Ведь 18 июня в западные округа (в ЗапОВО точно) уже пошла телеграмма о приведении частей округов в полную боевую готовность, о которой будет сказано на следствии и суде над командованием ЗапОВО, и  Павловым 22 июля  – К.О.Ю.)

Вопрос: Почему же все-таки немцам удалось прорвать фронт и углубиться на нашу территорию?

Ответ: На Брестском направлении против 6-й и 42-й дивизий обрушилось сразу 3 механизированных корпуса, что создало превосходство противника, как численностью, так и качеством техники. Командующий 4-й армией Коробков, потеряв управление и, по-видимому, растерявшись, не смог в достаточной мере закрыть основного направления своими силами, хотя бы путем подтягивания на это направление 49-й дивизии. На 6-ю и 42-ю дивизии на этом же Брестском направлении противником была брошена огромная масса бомбардировочной авиации. По докладу Коробкова, эта авиация со всей тщательностью обрабатывала расположение нашей пехоты, а пикирующие бомбардировщики противника выводили из строя орудие за орудием.

Господство авиации противника в воздухе было полное, тем паче что наша истребительная авиация уже в первый день одновременным ударом противника ровно в 4 часа утра по всем аэродромам была в значительном количестве выбита, не поднявшись в воздух. Всего за этот день выбито до 300 самолетов всех систем, в том числе и учебных. Все это случилось потому, что было темно и наша авиация не смогла подняться в воздух. Я лично не мог физически проверить, как была рассредоточена на аэродроме авиация, в то время как командующий ВВС Копец и его заместитель Таюрский, зам. по политчасти Листров и начальник штаба ВВС Тараненко доложили мне, что приказ наркома обороны о сосредоточенном расположении авиации ими выполнен.
( Фраза «приказ наркома обороны о сосредоточенном расположении авиации ими выполнен» так записана в протоколе. Может Павлов оговорился и хотел сказать: «приказ наркома обороны о  рассредоточенном расположении авиации», а может ляпнул (оговорился «по Фрейду») и подставил Тимошенко опять умышленно?  А ещё Павлов обвинил Коробкова в том, что тот «не подтянул» к Бресту 49-ю дивизию. Но эта дивизия в этот момент Коробкову не подчинялась. Её передали в распоряжение соседней, 3-й армии, что держала оборону севернее Бреста – К.О.Ю.)

Вопрос: Имели ли вы сообщение, что на границе появились самолеты противника?

Ответ: Такое сообщение я получил одновременно с началом бомбежки.
Минский центральный пост ВНОС получил сообщение о перелете государственной границы авиацией противника через 4 минуты, а приграничные аэродромы это сообщение получили значительно раньше, но подняться в воздух не смогли, так как новой техникой в ночных полетах не овладели.

Вопрос: Расскажите, как дальше развивались события на фронте.

Ответ: Штабом фронта 23 июня была получена телеграмма Болдина, адресованная одновременно и в 10-ю армию, о том, что 6-й мехкорпус имеет только одну четверть заправки горючего. Учитывая необходимость в горючем, ОСГ (Отдел снабжения горючим) еще в первый день боя отправил в Барановичи для 3-го мехкорпуса все наличие горючего в округе, т. е. 300 тонн. Остальное горючее для округа по плану генштаба находилось в Майкопе. ДальшеБарановичи горючее продвинуться не смогло из-за беспрерывной порчи авиацией противника железнодорожного полотна и станций…
Основной причиной всех бед считаю огромное превосходство танков противника и его новой материальной части и огромное превосходство авиации противника…
( Факт о том, что в ЗапОВО у Павлова было всего 300 тонн горючего заготовлено, постоянно вызывает недоверие у «разоблачителей сталинизма», мол, не может такого быть!!! Но слова из протокола не выкинешь. – К.О.Ю.)

Вопрос: А в чем ваша персональная вина в прорыве фронта?
Ответ: Я предпринял все меры для того, чтобы предотвратить прорыв немецких войск. Виновным себя в создавшемся на фронте положении не считаю.
( В принципе тут Павлов не особо врет. Он действительно после нападения Германии вроде как делал все правильно. – К.О.Ю.)

Вопрос: Сколько времени вы командовали Западным особым военным округом?
Ответ: Один год.

Вопрос: Части округа были подготовлены к военным действиям?
Ответ: Части округа к военным действиям были подготовлены, за исключением вновь сформированных - 17, 20, 13, 11-го мехкорпусов. Причем в 13-м и 11-м корпусах по одной дивизии было подготовлено, а остальные, получив новобранцев, имели только учебную материальную часть и то не везде. 14-й мехкорпус имел слабо подготовленную только одну мотодивизию и стрелковые полки танковых дивизий.

Вопрос: Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя, значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом.
Ответ: Это обвинение я категорически отрицаю. Измены и предательства я не совершал.

Вопрос: На всем протяжении госграницы только на участке, которым командовали вы, немецкие войска вклинились глубоко на советскую территорию. Повторяю, что это результат изменнических действий с вашей стороны.
Ответ: Прорыв на моем фронте произошел потому, что у меня не было новой материальной части, сколько имел, например, Киевский военный округ.

Вопрос: Напрасно вы пытаетесь свести поражение к не зависящим от вас причинам. Следствием установлено, что вы являлись участником заговора еще в 1935 г. и тогда еще имели намерение в будущей войне изменить родине. Настоящее положение у вас на фронте подтверждает эти следственные данные.
Ответ: Никогда ни в каких заговорах я не был и ни с какими заговорщиками не вращался. Это обвинение для меня чрезвычайно тяжелое и неправильное с начала до конца. Если на меня имеются какие-нибудь показания, то это сплошная и явная ложь людей, желающих хотя бы чем-нибудь очернить честных людей и этим нанести вред государству.
Допрос окончен в 16 час. 10 мин.  Записано с моих слов правильно, мною прочитано. Д. Павлов
Допросили:
Врид зам. начальника следчасти 3-го Управления НКО СССР ст. батальонный комиссар Павловский
Следователь 3-го Управления НКО СССР мл. лейтенант госбезопасности Комаров
(ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело № Р-24000, Лл.23-53. Рукопись, подлинник. Сохранены стиль и орфография документа. )
Насчет нехватки новой материальной части, Павлов, конечно же, врет. И новые танки Т-34 у него были примерно в таком же количестве как в соседнем КОВ у Кирпоноса, и новые истребители Миг-3 в ЗапОВО были. Первый таран в воздухе произошел именно в ЗапОВО у Павлова, и на МиГ-3, л-том Д. Кокоревым. Но пошел летчик на таран именно потому, что по команде Павлова и командующего авиацией ЗапОВО Копец, с истребителей сняли 21 июня не только боеприпасы, но и даже пушки и пулеметы. Так что может быть, после 22 июня Павлов и делал все «правильно», но он до 22 июня натворил много «странного». А это и повлекло за собой все остальные поражения и трагедии…

>> Продолжение, Часть 9