Однажды, когда сын был совсем маленьким, на какой-то полке он нашел 10 копеек, принес мне и спросил: «А это что?» В первый момент было удивительно видеть человека, даже маленького, который не знает, что монета — это деньги. Пришлось подробно объяснять, какие раньше ходили деньги, почему они поменялись.

          И тогда мы с детьми решили сделать свой домашний музей из вещей, которые потеряли свою актуальность. Туда постепенно переместились талоны на мыло, сахар, водку, визитки покупателя, чеки «Имущество», деньги с изображениями зверей и прочие раритеты эпохи. Время идет быстро, почти выросло поколение, которое не помнит очередей в магазинах, толп перед дверьми, когда, по слухам, выложат что-то дефицитное, и позднейших ее признаков — талонов на разные виды товаров. А теперь есть повод вспомнить. В апреле исполнилось равно четверть века со дня исторического апрельского пленума ЦК КПСС, который объявил курс на перестройку.

          Вроде бы началась либерализация экономики, и пошло-поехало. Цены некоторое время оставались на месте, а товары, и без того в небольшом ассортименте, начали исчезать как в пропасть. Полки постепенно становились все более пустыми, а покупатели занимали очереди с утра, задолго до открытия магазинов. Под натиском толпы в Брестском ЦУМе, например, не раз выбивали стеклянные двери-витрины. После администрация, по-видимому, из соображения безопасности приняла решение «выкидывать» дефицитные товары с тыльной стороны здания. И слово тогда было в ходу — «выкинули». Выкинули — размели. Все делалось быстро. Ну а товары небольших партий до широкого покупателя не доходили, распределялись по блату. Случалось, люди занимали очереди даже не представляя, что будут давать. Но чаще всего оно оказывалось нужным, если нет — то брали про запас. Впоминается очередь за туфлями на улице Московской в Бресте. Обувь продавали с грузовика, а очередь растянулась на два квартала. Стоять за покупкой надо было два-три часа. Теперь это и представить сложно. И в начале 90-х становилось еще хуже. И из продажи совсем исчезли мыло, стиральный порошок. Даже сахар, крупы, масло разбирали за считанные часы.

          Но радостью было что-то купить! Помню, как коллега, с которым работали в одном кабинете, уехал в Польшу к родителям и привез мне в качестве сувенира кусок испанского мыла в яркой красной упаковке. Это был чуть ли не царский подарок. А еще раньше, во время работы в районной газете, с автором этих строк произошел вот такой курьез. Пошел слух, что утром в районном универмаге выкинут французскую косметику. Надежные люди точно знали, что товар на базу поступил. Где в таком случае спозаранку мог быть молодой специалист районки? Конечно, в магазине. Но целый зал ранних покупательниц ждало разочарование: ни одной помады или туши на прилавок не попало. Что называется, самим и родственникам не хватило. Зато в толпе озабоченных дам, несомненно, с инспекторской целью терся заведующий одним из отделов райкома партии. Он потом обратил внимание редактора на то, что сотрудник в рабочее время находился в торговом пункте. Правда, редактор нашелся и сказал, что корреспондента направил сам, чтобы написать о том, как реализовываются населению дефицитные товары. Только из-за отсутствия товара материала не получилось... Любой нормальный руководитель с пониманием относился к подобной ситуации, ведь покупка чего-то достойного становилась событием.

          Постепенно власть пришла к выводу, что процесс необходимо урегулировать. И граждане начали получать талоны, что означало право на покупку ограниченного количества товара за определенный промежуток времени. На целый год выдавались, например, на большом розовом листе талоны на мыло, моющие средства, другие товары первой необходимости. Все стало просто: зашел в магазин, отоварился, талон на месяц отрезали. В следующем месяце — снова. В листе за 1992 год, который сохранился в моем домашнем музее, отрезаны первые две графы, где отмечено мыло и моющие средства. Что можно было купить на талоны, отмеченные номерами 1, 2, 3, 4, 5, не помню, скорее всего, какие-то промышленные товары. Из них вырезан только талон № 2 за май.

          А раньше, в январе 1991 года, каждый гражданин получил именной документ под названием «Визитная карточка покупателя». Карточка содержала фотографию владельца, серию и номер паспорта. Документ с зеленой полоской давал право на мужской ассортимент, с красной — на женский. По этой карточке можно было приобрести белье, обувь, одежду, посуду, постельные принадлежности, электротовары, бытовую технику, мебель. Правда, на первой странице значилось: «Покупателям дается возможность приобретения товаров, отмеченных в визитной карточке и вкладках, а также других товаров при наличии их в продаже». Последнее выделено не мной, а составителями документа, и многое объясняло. Мебели и бытовой техники в продаже практически не было. Эти товары, как правило, распределяли в рабочих коллективах: решением профкома для новоселов, либо бросали жребий. Под многими талонами визитки давалось толкование, например, комплект постельного белья обозначал пододеяльник, простыню, две наволочки. А двухпредметное трикотажное изделие считалось одной единицей. Эх, так и остались нереализованы мои талоны № 19 на пианино (рояль), № 21 на велосипед, № 22 на мотоблок, № 6 на сложно-технический электроинструмент (станки)! Вышеперечисленные талоны содержала вкладка, которая давалась одна на семью.

          А еще каждому гражданину, старше 21 года, выдали на тонкой небольшой бумажонке талоны под названием «Ликеро-водочные изделия». На этой же карточке указывалось, какой магазин отпускает отмеченные товары. В месяц можно было купить бутылку водки или других крепких напитков и бутылку вина. На свадьбу, новоселье, рождение ребенка, а также на поминки после предъявления документов продавали определенное количество спиртных напитков дополнительно.

          Что касается свадьбы, то будущие молодожены быстро поняли преимущества своего статуса. При подаче заявления в ЗАГС молодой паре тоже выдавали талоны на кольца, обувь, одежду, водку. И многие подавали сразу два заявления по месту жительства родителей жениха и невесты, а то и три, еще одно по месту своего жительства. И сразу становились богатыми. То есть, могли купить костюм, платье, обувь не только для себя, но и для брата, сестры, матери либо друзей. Наш человек всегда находил, как выкрутиться в сложной ситуации.

          Потом мы пережили чековые книжки, все для того же упорядочивания торговли промышленными товарами. Позже — ажиотаж с выдачей чеков «Жилье» и «Имущество», которые для большинства так и остались бумажками. Лично я чеков «Жилье» не получила из-за своей лени и чиновничьей нерадивости. Мне начислили квоту, а когда пошла получать сертификат, то выяснилось, что фамилия каким-то образом потерялась из списков. Тогда в Московском райисполкоме предложили идти в ЖЭС, брать справки и оформлять все заново. Я не пошла. Некоторые, правда, потом использовали чеки при приватизации квартир, при погашении кредитов. Ну а выиграли самые предприимчивые, кто чеки скупал за бесценок.

          Примерно в то же время, как соотечественники получали чеки и считали их кускам общего имущества, в стране началось использование так называемой свободно конвертированной валюты. Мы увидели, как выглядит доллар, и постепенно даже деревенские старушки привыкли хранить деньги в чужой валюте. А их внуки, возможно, даже не знают, что всего два десятка лет назад за стодолларовую купюру в кармане можно было даже попасть за решетку.

          Шли годы, товаров становилось больше, появилось предпринимательство, на наш рынок повалили товары из-за границы. К сожалению, не всегда лучшие. Полки теперь ломятся, и уже производители жалуются, что надо платить за место на полке. А предприятия иногда не могут разгрузить составы. В упомянутой выше визитке строго регламентировано приобретение одной семьей в год не более 8 квадратных метров ковровых изделий. И тех не было. А сегодня фактически обанкроченный Брестский ковровый комбинат не знает, куда девать складские запасы. И мэр города на наряде руководителей призывает к городской солидарности, просит купить ковры для своих офисов и организаций. Этому бы комбинату да машину времени!

          Товаров хватает, но не у всех хватает денег. Общество разделилось на богатых и бедных. А все могло бы быть иначе, если бы на том апрельском пленуме не ограничились декларацией, а дали настоящую свободу предприимчивому рабочему, крестьянину, продавцу. Сегодняшнего уровня наполнения товарами могли бы достигнуть не с такими расходами для бедных и не с такими прибылями для олигархов. Но это было бы, очевидно, не наша, а другая история.

          Светлана ЯСКЕВИЧ, корреспондент газеты "Звязда".

>> На главную