Евгений Гончаров

Основу антисоветской, антикоммунистической пропаганды, с началом "перестройки" - и с подачи западных хозяев - взятой на вооружение "демократическими" масс-медиа России, составляют усердно раздуваемые, непомерно преувеличиваемые, и часто явно высасываемые из пальца ужасы сталинских времен , эпохи "массовых репрессий, всеобщей подозрительности и доносительства". Сколько грязи было выплеснуто за последние 10-12 лет на правоохранительные органы Советской власти, ее "репрессивные структуры" сколько обвинений в прямо-таки патологической кровожадности было обрушено на головы основателей Советского государства, его лидеров, вождей той героической эпохи! На тему "Архипелага ГУЛАГ", столь удачно "открытую" Солженицыным, написаны горы книг. Все они вбивают в сознание читателя простенькую в своей примитивности, но, казалось бы, совершенно бесспорную мысль о безнравственности любого государственного устройства, допускающего в своей политической практике более или менее "массовые" репрессии.

Признавая - хотя бы частично - справедливость этой концепции, мы принимаем навязанные противником правила игры, - игры, основанной на презумпции безусловной ценности всякого индивидуума, иными словами, на признании приоритета "индивидуальных прав" перед всяким групповым - семейным, сословным, классовым, национальным - интересом. Но даже с позиции элементарного здравого смысла - так ли уж безусловно ценен для общества каждый субъект, именующий себя "человеком"? Как быть с коррумпированным чиновником, "новым русским", бандитом, убийцей, предателем, продажным безответственным журналистом? Их социальная ценность бесспорно отрицательна, что бы там не вдалбливали в наши мозги радетели - чуждых русскому национальному самосознанию - идей "правового государства", "общечеловеки"-правозащитники.

Итак, договоримся о приоритетах. Ценность личности определяется ее конкретной ролью в обществе, грубо говоря, приносимой обществу пользой. С точки зрения патриота, служение Отечеству есть высший приоритет человеческой деятельности. Задача же власти заключается в эффективной координации такого рода индивидуальных и коллективных усилий; задача эта не предусматривает удовлетворение разрозненных и зачастую прямо противостоящих друг другу частных и групповых интересов, но имеет в виду НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС, интерес нации - этноса - как "коллективной личности".

Здесь, впрочем, необходим некоторый экскурс в область теории в частности, теории этногенеза (возникновении и развития наций-этносов) Л.Гумилева и теории национально-государственного строительства, наиболее внятно и подробно разработанной т.н. "евразийской" школой русской философии.

"Симфоническая личность", образующая данный этнос, включает в себя комплекс иерархически организованных "индивидов" - класс, сословие, семья, отдельный человек - генетически связанных как с предшествующими, так и с последующими поколениями. Что же отличает одну такую "коллективную личность" - нацию, этнос, народ - от любой другой? Особенная, специфическая, неповторимая в каждом конкретном случае национальная культура или, по Гумилеву, "этнокультурная доминанта". Будучи "духовной собственностью", "совокупным продуктом" породившего ее этноса, культура всегда национальна. Кроме того, культуре нельзя научиться или просто заимствовать ее - продолжателем культурной традиции является только тот, кто качественно ее обновляет и превращает в свою собственность, в неотъемлемый духовный элемент личного бытия, как бы воссоздает ее заново. Иными словами, этнокультурная доминанта задает архитектуру ХРАМА; каждый же его кирпичик есть продукт индивидуального творчества строителя.

По И.Исаеву ("Пути Евразии", с.18), "... рождение всякой национальной культуры происходит на почве религиозной: она появляется на свет, сопровождаемая мифом о своем рождении. Мифом евразийской (т.е. русской национальной - Е.Г.) культуры стало православие". Я бы сказал, что православие есть один из краеугольных камней - если не фундамент - нашей национальной культуры.

"Восток отличает от Запада "горение веры", и культура, пронизанная идеей православия..., "идеей-правительницей", формирует под ее воздействием весь строй духовной жизни, создает в себе государственность особого, ИДЕОКРАТИЧЕСКОГО типа. Идеократичность требует жертвенности. Но эта жертвенность осуществляется не во имя не слишком конкретного понятия "народ" или чересчур отвлеченного - "человек", но во имя срединного понятия "особый мир", под которым мыслится РОССИЯ..." (там же). Поэтому русская, национально ориентированная идеократия не имеет ничего общего с "правовым государством" Запада, юридически-правовая основа которого - тезис о "естественных правах человека" - есть не более чем абсолютизация индивидуализма. "Человек есть олицетворенный долг", - согласно утверждают Отцы нашей Церкви. У человека нет никаких прав; у него есть лишь обязанность - жить так, как предписано Богом. Осознание смысла жизни в СЛУЖЕНИИ есть неотъемлемая черта русского самосознания. Именно поэтому наиболее естественной формой самоорганизации русского этноса является идеократия.

Согласно Митрополиту Иоанну, "Русское общество, всегда стремившее настроить свое бытие в унисон с требованиями христианского мировоззрения, от века строилось на воспитании в человеке прежде всего твердого осознания своих религиозных, гражданских, и семейных обязанностей. Горький опыт междуусобных распрей крепко-накрепко выучил наших предков: акцент на "права" неизбежно порождает упреки в их несоблюдении, взаимные претензии, обиды и склоки, благородная, на первый взгляд, идея абсолютизации "прав" питает гордыню, высокоумие и тщеславие, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном итоге, к сословной и классовой вражде, по-живому рассекающей народное тело" ("Самодержавие Духа", с.311).

Я уверен, что наши "радикальные демократы", внедряя, по заданию своих заокеанских хозяев, "ценности свободного мира" в сознание русского человека, прекрасно все это осознавали. Стремясь к уничтожению российской государственности, растворению русского этноса в космополитической массе "людей цивилизованного общества", они, бесспорно, ведают, что творят. Потому, в борьбе за национальное возрождение России, мы должны бить по самим основам "либерально-демократической" идеологии, выявляя разрушительную для любого - и в том числе западного! - общества суть ее концепций. Заметим, что эти самые "права" никогда не принимались всерьез государственными деятелями "передовых современных демократий", не выдерживая столкновения с вполне конкретными интересами транснациональных корпораций.

Поэтому представляется очевидным исключительно пропагандистский характер самой концепции "прав человека; и потому одной из серьезнейших ошибок Советской власти было даже упоминание - не говоря уже о конституционном закреплении! - "прав и свобод личности" в Основных законах страны и союзных республик. Разрушение идеократии, ее постепенное превращение в олигархию (с последующим распадом формы) начинается в тот момент, когда ее идеологи принимают на вооружение элементы иных, противоречащих идее-правительнице", чужеродных доктрин. Основная причина такого рода заимствований была, с моей точки зрения, очевидным следствием постоянных метаний правящего слоя советской идеократии между идеологиями "русского социализма" ("национал-большевизма") и "интернационального коммунизма", доктриной западноевропейского происхождения.

"Русский социализм" является естественным развитием русской национально-государственнической идеологии и основывает свои посылки, исходя из специфики духовного самосознания русского этноса, на коллективистских особенностях нашей национальной психологии, на "державной гордости" великоросса. Соответственно, для "национал-большевизма" сама РОССИЯ, ее могущество и процветание, является самоцелью. Для "интернационального" же коммунизма, провозглашающего как стратегическую цель "мировую революцию", Россия является лишь плацдармом грядущего наступления на силы международного империализма, ее этнос - растопкой, горючим материалом "пожара мировой революции", и ее государственность - чем-то временным, краткосрочным, чисто функциональным явлением.

Сосуществование в формальных рамках "единой идеологии" этих двух трудно совместимых доктрин вызвало к жизни серьезные противоречия неразрешимого порядка и привело к совершенно недопустимым в ходе социалистического строительства, фатальным ошибкам - таким, например, как заимствование чужеродных идеологем (вроде "прав человека") и стратегических ориентиров (вроде "постоянно растущего материального благосостояния народа" - что вообще не может быть целью никакой идеократии!). Более того, это противостояние вызвало жесточайшую борьбу фракций внутри правящего слоя, что, во-первых, существенно ослабляло советскую идеократию, а, во-вторых, делало "массовые репрессии" неизбежными. Здесь репрессия является следствием как бы дисфункции идеократии, деформации ее структуры.

Кстати, стоит отметить, что советская идеократия, попытавшаяся сформировать свою идеологию на базе двух "идей-правительниц: национал-большевистской и интернационально-коммунистической, была в своем роде уникальным явлением, т.к. эта "двугорбость" официальной идеологии - несмотря даже на некоторый перевес национального элемента ("социалистический патриотизм") в послевоенные годы - имела место даже тогда, когда от идеократии осталась лишь видимость. (Даже теперь доктрины, казалось бы, совершенно патриотических компартий - КПРФ и РКРП - включают в себя - по старой памяти! - элементы былого "интернационализма"). Идеология - по Н.Трубецкому, не просто инструмент власти, но сама власть, которая, в идеократии, предстает в двух ипостасях - "идее-правительнице" и "правящем отборе". "Правящий отбор" определяет не только тип государственного устройства, но и тип социальной структуры общества, тип народного хозяйства, культуры в целом. Если "правящий отбор" подчинен требованиям, предъявляемым к нему "идеей- правительницей", все структуры идеократии функционируют нормально, более того - в оптимальной координации друг с другом. В частности, заполнение ответственных позиций в органах власти производится наиболее преданными "идее-правительнице" людьми. Это - пассионарии, "люди с повышенной тягой к действию", к служению, - ибо только они способны сплотить иных, менее пассионарных и более гармоничных, помочь "идее овладеть массой", выступая "не только как непосредственные исполнители, но и как организаторы" (Л.Гумилев, "От Руси к России", с.16).

Лишь составленный из пассионариев правящий слой способен на "подвиг власти", выражающийся в предельном самоотречении, в полном подчинении государственного строительства определяемым идеей-правительницей, непреходящим ценностям. Так возникает "государство правды", где, в отличие от широко ныне рекламируемого "правового государства", Закон, право формируется общественной моралью; мораль же определяется господствующим этнокультурным стереотипом, - культурой этноса.

В нашем случае русская национально-государственная идея, как один из краеугольных камней национального самосознания, диктует нормы национального законодательства. Субпассионарий, "шкурник" - это, по определению, человек, не способный к восприятию дальней перспективы - "великой идеи; потому что деятельность сиюминутна, направлена, единственно, к удовлетворению личных похотей и "свободна" от учета возможных последствий. Власть для субпассионария, поэтому, есть лишь кормушка. С точки зрения идеократии, присутствие таких фигур в аппарате власти не только бесполезно, но и откровенно вредно. Засорение госаппарата шкурниками влечет за собой неизбежное перерождение власти: с фактической утратой идеологии (хотя формально приверженность ей может декларироваться еще долгие годы!), идеократия медленно, но верно трансформируется в тривиальную олигархию, теряя свою легитимность - оправдание "права на власть" - в глазах народа, и, рано или поздно, распадается окончательно.

Итак, субпассионарий в структуре власти идеократического государства подобен древоточцу в стволе дерева; соответственно, НКВД, проводившего в 20-50-е годы регулярные и повсеместные чистки аппарата власти и систематически пополнявшего ГУЛАГ порциями недостаточно преданных ВЕЛИКОЙ ИДЕЕ, коррумпированных, безответственных, просто несоответствующих занимаемой должности чиновников, можно уподобить дятлу - "санитару леса"... Здесь РЕПРЕССИЯ предстает перед нами уже не как специфическая особенность советской идеократии, но как вполне закономерное, естественное для всякой идеократии, средство поддержания высокой пассионарности правящего слоя и, соответственно, легитимности Советской власти.

Даже Митрополит Иоанн, патриот России, но отнюдь не сторонник советской идеократии, констатирует: "Расстрелы и лагеря в этой системе государственно-политических координат вовсе не были исторической случайностью или "прихотью тирана". Они выполняли чрезвычайно важную "санитарную" роль, обеспечивая строгие единство идеологии, послушание и эффективную деятельность вертикали административного управления, контроль над чиновничьим сословием - действенную хозяйственную систему, - безжалостно и быстро отсекая все, что могло бы составить хоть малейшую угрозу четкому функционированию государственной машины СССР... Это была глубоко продуманная, универсальная, внутренне логичная и по-своему совершенная структура власти..." ("Самодержавие Духа", с.294).

"Сталинская модель социализма" в ее завершенном виде - как частный случай национально ориентированной идеократии - на социальном, общественно уровне соответствовала почти идеально организованной жесткой этнической системе, где высокая пассионарность - прежде всего, правящего слоя, и затем, по нисходящей, всего населения, поддерживается целенаправленно. Репрессивный аппарат НКВД/НКГБ - важнейший узел механизма правящего отбора советской идеократии, работал эффективно и безотказно. Стоит отметить, что в идеократии именно пассионарии формируют социальный стереотип - принятые в обществе нормы поведения; гармоничные же люди (нулевая пассионарность), составляющие большинстве этноса, приспосабливают к этому стереотипу свой образ жизни.

Субпассионарий - шкурник - такого рода социальному воздействию не поддается, ибо физически не способен - в связи с атрофией "верхних чакр" своего организма - к восприятию высших мотиваций. Шкурник остается шкурником при любой власти, любом режиме. Он также формирует свой, конкурирующий с пассионарным, рваческий стереотип поведения в обществе. В ситуации, когда процент пассионариев в обществе падает до критической отметки - либо, как в случае разложения правящего слоя, шкурничество становится нормой поведения власть имущих и, соответственно, внедряется в жизнь как пример свыше - соотношение сил в общества меняется в пользу субпасионариев. Социум достигает стадии обскурации - индивидуализм становится нормой, и тогда нация умирает и распадается, ибо ничто более ее не объединяет.

Поэтому первейшим условием выживания всякого этноса является определенная жесткость его социально-политических структур, поддерживающих пассионарность населения на определенном уровне. Кстати сказать, раскулачивание начала 30-х годов имело смысл именно с этой точки зрения: репрессии проводились не столько по классовому признаку, сколько по признаку пассионарности. Репрессировались не кулаки и середняки, но субпассионарии - шкурники, не желавшие обобществления имуществ.

Напомню логику событий. В Европе один за другим к власти приходят фашистские режимы, крайне агрессивно настроенные в отношении Советского Союза и международного коммунистического движения. Неизбежность Второй Мировой войны очевидна каждому; поэтому России, как вероятной жертве агрессии, необходима мощная, современная, вооруженная по последнему слову техники армия. Нужна военная промышленность и, соответственно, металлургия, металлообрабатывающая и машиностроительная промышленность - индустриализация выходит на повестку дня. Необходима многочисленная армия промышленных рабочих: где их взять, если не из деревень? Как прокормить? Даже при соотношении сельского и городского населения России 9:1 частное крестьянское хозяйство не было способно выполнить эту задачу - каждые десять лет страшный голод потрясал страну...

Отказ от ускоренной коллективизации в этой чрезвычайно сложной для России внешнеполитической ситуации означал бы неминуемую гибель, захват страны агрессором и уничтожение ее народа. (Нынешние "демократические" историки не любят вспоминать, что Гитлер планировал тотальное истребление не только евреев, но и славян). Пассионарии - независимо от их имущественного состояния - бедняки, середняки, и даже некоторые кулаки - осознавая эту страшную опасность, пошли в колхозы добровольно, жертвуя нажитым во имя спасения Отечества. Субпассионарии, шкурники воспротивились коллективизации (шкурники всегда равнодушны к столь "возвышенным материям" как НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС.).

Потому смысл репрессии - "раскулачивания" - заключался отнюдь не в уничтожении "кулака как класс", ибо била она порой и по середнякам, и даже по беднякам, а в "подавлении шкурников", в искусственном поддержании необходимого для выживания нации уровня пассионарности сельского населения. Понятно, что теории этногенеза тогда не существовало, но инстинктивное, "классовое чутье" корней имеющейся проблемы у организаторов коллективизации было. Потому и возникает термин "подкулачники" (кстати сказать, совершенно бессмысленный с марксистской точки зрения) - ибо шкурников хватало не только среди кулаков...

Итак, безусловно позитивная - с точки зрения национальных интересов России-СССР - функция репрессивного аппарата сталинской эпохи заключалась в целенаправленном поддержании - повторимся еще раз! - высокого уровня пассионарности советского суперэтноса. Именно благодаря этому удалось нашим предкам победить в той страшной войне (представьте-ка сегодняшнего "свободного" россиянина на месте его деда в 1941-м!), восстановить разрушенную страну - да не просто выжить и дать жизнь последующим поколениям, не, более того, сделать Россия величайшей державой XX века. Если бы не "массовые репрессии", не террор, не НКВД, не ГУЛАГ - от России сейчас бы уж и воспоминания не осталось. Сгинули бы без следа, "аки обры"... Здесь необходимо подчеркнуть, что механизм "правящего отбора" идеократии - как и всякий другой механизм - отнюдь не гарантирован от сбоев и поломок. В частности, одним из наиболее слабых его "узлов" является процедура преемственности высших руководителей государства; в случае, если лидер лично не позаботится о достойном преемнике, умело скрывающий свою подлинную сущность и достаточно, к тому же, энергичный субпассионарий порой имеет шанс прорваться на вершину властной пирамиды.

Именно это произошло в СССР после смерти Сталина - во главе идеократического государства оказался субпассионарий, ставленник стремящейся навсегда избавиться от угрозы "чисток" и, наконец-то, "насладиться плодами власти", номенклатуры. Демонтировав репрессивный аппарат сталинской эпохи, этот фильтр системы правящего отбора советской идеократии, прекратив систематические кассовые чистки чиновничества, он создал максимально комфортные условия для проникновения во власть себе подобных. Паразиты, шкурники пронизали сверху донизу все властные структуры, превратив их в частные и групповые кормушки, - и уже к началу 70-х годов процесс перерождения идеократии в олигархию завершился. Окончательный коллапс, падение Советской власти с этого момента стал лишь вопросом времени. Олигархия, в отличие от идеократии, "властвует лишь ради своих привилегий" (И.Ефремов).

Идеология, которая в идеократическом государстве "есть сама власть" - сущность, смысл и оправдание власти, в государстве олигархическом является лишь служанкой власть имущих. Служанка не есть что-то априори и безусловно ценное, от нее всегда можно избавиться, приняв в услужение кого-то другого... Кстати, в этом - одна из причин поражения СССР в идеологической войне с Западом. Нельзя победить, не веря в правоту своего дела - а для наших номенклатурных идеологов защищаемый ими - по должности, а не по убеждению - марксизм-ленинизм был отнюдь не внутренним убеждением, а всего лишь внешним - для народа и иностранцев - оправданием их "права на власть". Именно в 70-е годы, когда разительное несоответствие шкурнической сущности партхозноменклатуры, правящего слоя советского общества, сути декларируемой ею КОММУНИСТИЧЕСКОЙ (в обоих вариантах) идеи, стало очевидно всем и каждому, власть, быстро теряя в глаза народа былую легитимность, стремительно утрачивает и социальную базу. Она уже не нужна никому, кроме самой номенклатуры - и потому держится лишь по причине общественной инертности. Поэтому не стоит удивляться, говоря о той легкости, с какой Горбачеву и его подручным - агентам влияния капиталистического Запада - удалось разрушить СССР.

Удивительно другое - запас прочности, накопленный советской идеократией в дохрущевские времена, запас, которого хватило почти на сорок лет жесточайшего идеологического (и не только идеологического) противостояния враждебным России силам международного империализма. Что же это было за удивительное, неповторимое, уникальное общество - СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ, так и не понятое нами - потомками! - до конца?!

Нечего нам - патриотам России, Советского Союза - стыдиться НКВД, ГУЛАГа, "массовых репрессий"... Во всякой национально ориентированной идеократии ценность личности определяется приносимой Отечеству пользой. Служишь, готов служить - Человек, не хочешь - дерьмо. А дерьма не жалко. И не даром сегодняшние наследники "безвинно репрессированных" шкурников - "новые русские" и их холуи-"демократы" - ставят палки в колеса русскому национальному возрождению - понимая, что воссоздание идеократии есть необходимый и неизбежный этап на этом пути. Это у них, субпассионариев, срабатывает естественный инстинкт самосохранения. Не будет места "демократам" и их хозяевам в возрожденной России - как не было им место в России сталинской, великой державе, внушавшей восхищение друзьям и ужас врагам. Потому - давайте будем последовательны в нашей борьбе. Вражеские "правила игры" нам не подойдут. Навязать врагу наши правила - в этом стратегия революции.

Сим победим!