ЕЩЁ РАЗ О «22 ИЮНЯ»
(как описываются последние предвоенные дни в мемуарах известных маршалов и что такое «Директива № 1» на самом деле)
Продолжение - ДАТА 22 ИЮНЯ В ДОКУМЕНТАХ
Автор - Козинкин О. Ю. Фотографии добавлены редакцией
Изучая документы последних дней в западных округах, а также некоторые мемуары, снова возвращаясь к Директиве № 1 от 21 июня 1941 года, можно прийти к однозначному выводу. Высший офицерский состав Красной Армии, Наркомат обороны и Генеральный штаб получил от главы правительства И.В. Сталина все необходимые и возможные указания для отражения немецкой агрессии за несколько дней до нападения Германии на СССР. И «Директива № 1» -- всего лишь последнее звено в предвоенных приказах и распоряжениях о подготовке Армии к войне. Это была именно последняя Директива мирного времени, а не «первая», начавшейся долгой Войны. И уж тем более эта Директива не приводила части западных округов в боевую готовность.
В который раз, возвращаясь к «Директиве № 1 от 21 июня 1941 года», можно отметить, что, вообще-то, сама данная Директива изначально введена была в оборот именно маршалом Победы Г.К. Жуковым. Зная склонность маршала к сочинительству его обеляющему, можно также усомниться, что и эта Директива на «все сто» достоверна, точнее, что эта Директива была приведена Жуковым дословно и полностью. Такое ощущение, что она всё же несколько «урезана» в тексте, о чем указывает в своих работах А. Мартиросян. Возможно, что и из-за этого она кажется многим исследователям «странной», похожа как «на редкость безграмотную, непрофессиональную и практически невыполнимую», и «несуразную» Директиву? Нигде и никто не ставит рядом с этой Директивой её архивные данные. Похоже, что только из «Воспоминаний и размышлений» и известен её текст и даже её «номер» -- «№ 1 от 21.06.41 г.». А ведь сам Жуков пишет, что первоначально была подготовленная им самим другая директива, более объемная. Сталин пригласил Жукова с Тимошенко и Ватутиным в Кремль и Жуков «захватил с собой проект Директивы войскам» и Сталин согласился дать в приграничные округа эту Директиву и объявить-таки в этих округах «полную боевую готовность». Но по предложению Сталина Жуков с Ватутиным составили новый, более короткий «проект директивы наркома», в котором Сталин сделал некие «поправки и передал наркому для подписи». И далее Г.К.Жуков и приводит в своих мемуарах текст «Директивы № 1 от 21.06.41 г.». Но хорошо бы почитать подлинный текст «Директивы № 1» от 21 июня 1941 года. И хорошо бы взглянут одним глазком на «оригинал», с «поправками» самого Сталина…
Ну а то, что данная Директива всё же только сообщает и подтверждает точную дату немецкого нападения, дополняет ранее отданные распоряжения о приведении в боевую готовность частей Западных округов, а не приводит эти части в полную боевую готовность (за пару (!) часов до нападения Германии по «версии» Маршала Жукова), подтверждает один единственный вопрос, заданный нашим генералам «с целью обобщения опыта прошедшей Войны, начального её периода» в конце 1940-х годов: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?».
Чуть подробнее об этом и других вопросах чуть ниже, а пока хотелось бы привести воспоминания офицеров служивших в двух разных округах. Один был майором (или скорее даже капитаном), замполитом танкового батальона в танковой дивизии И.Д. Черняховского в ПрибОВО, в Прибалтике, а другой был полковником в КОВО, сначала, в 1940 году начальником оперативного отдела штаба 12-й армии Киевского особого военного округа, затем начальником оперативного отдела штаба Киевского округа.
Из воспоминания о генерале Черняховском И.Д. гвардии подполковника Челомбитько Василия Евдокимовича, начальника 7-го отдела Военной ордена Ленина Академии бронетанковых и механизированных войск Советской армии имени И.В. Сталина. (Записано 23 августа 1948 г. Запись сделана со слов гвардии подполковника Челомбитько. Записала научный сотрудник Центрального музея Красной армии Иванова О.Т. ЦМВС. Б-4/67. Л. 1 - 7 об. Подлинник. Машинопись.)
«…До февраля месяца 1941 г. я работал комиссаром (замполитом) отдельного танкового батальона [27-й] танковой бригады, которая стояла тогда в Риге. Батальон стоял в 40 км от Риги, в г. Митава Латвийской ССР. В конце февраля 1941 г. наш батальон перевели в Ригу и включили в состав [28-й] танковой дивизии, командиром которой был назначен подполковник Черняховский Иван Данилович…» (28 танковая дивизия входила в 12-й механизированный корпус ПрибОВО)
«…Последняя командирская учеба была 12 - 15 июня 1941 г. После трех дней занятий Черняховский собрал совещание и объявил о выходе дивизии на учение, велел подготовить часть к выступлению и ждать приказа дополнительно. Обстановка в эти дни была уже напряженной, поэтому после совещания мы окружили комдива и стали расспрашивать его, не придется ли нам скоро воевать. "Может, воевать будем? - спросил я у Черняховского. - Тогда надо собраться в поход основательно". "Я этого не знаю, - ответил Черняховский, - но если возьмете лишний груз, пригодится для тренировки полка. Да и вообще, "в хозяйстве и нитка пригодится", как говорит пословица".
Приехали в полк и вскоре получили приказ: 18 - 19 июня выступить на учение. Маршрут: через населенные пункты Литовской ССР. Дивизия выступила. На марше Черняховского я не видел, так как наш полк шел отдельной колонной.
22 июня наш полк остановился на отдых в лесу. Вдруг видим, летят самолеты, командир объявил учебную тревогу, но неожиданно самолеты начали нас бомбить. Мы поняли, что началась война. Здесь же в лесу, в 12 ч[асов] дня выслушали речь т. Молотова по радио и в этот же день в полдень получили первый боевой приказ Черняховского о выступлении дивизии вперед, по направлению к Шяуляю.
24 июня наш полк вступил в первый бой с танками противника.…»