Подобного отношения к собственной истории нет ни в одной, подчеркиваем, ни в одной стране".

"Правда", 4 ноября 1989 г.

"Здесь будет мемориал жертвам беззаконных сталинских репрессий. Поклонитесь этой братской могиле".

Золотая гора известна сейчас в стране, да и за рубежом, как один из многочисленных фактов сталинских репрессий, причем факт, как утверждают, самый яркий и убедительный.

Центральное телевидение на всю страну сообщило, что здесь похоронено 300 тысяч репрессированных. Цифра эта просочилась в Европу. А на выставке "Прошлое, извлеченное из шахт" в Челябинском краеведческом музее (она недавно завершила работу) экспонировалась страничка английской газеты "Индепенденс" с фотографиями фрагментов перезахоронения жертв репрессий, предоставленными фотокорреспондентом "Челябинского рабочего" А.Чуносовым. В английской газете сообщалось, что на Золотой горе похоронено 80 тысяч жертв репрессий.

Золотая гора связана теперь навсегда с именем правозащитника академика А.Д.Сахарова. Он присутствовал на перезахоронении и тем самым как бы возвысил статус этого события.

Словом, Золотая гора весомо вошла в арсенал пропаганды.

На нее ссылаются. Факты Золотой горы становятся, среди прочих, доказательствами для более глобальных обобщений и оценок - о партии, революции, истории советского государства. "Золотая гора доказала, что ..."

Вот это и беспокоит.

Поэтому что до сих пор, хотя прошел уже целый год, нет ответа на главный вопрос: кто же похоронен на Золотой горе?

Да, именно так, как ни странно. Есть версия о жертвах репрессий, но она не доказана, даже спустя год.

Я разделяю точку зрения сомневающихся в том, что здесь похоронены исключительно жертвы репрессий. В течение года внимательно изучил все доступные мне аргументы и факты, которые приводились в пользу этой версии. В итоге пришел к выводу: ни один из аргументов, ни их совокупность не доказывают версию о жертвах репрессий. Напротив, факты свидетельствуют против версии о репрессированных в пользу других версий, одну из которых, свою собственную, изложу чуть позже.

Сейчас по фактам массовых захоронений на Золотой горе проводится следствие, областной прокуратурой возбуждено уголовное дело. Как сказал заместитель прокурора области С.Н.Любченко, конкретики нет, следствие завязло. Хотя следователи прокуратуры, ведущие это дело - старший помощник прокурора области А.В.Демин и помощник прокурора области В.С.Иванов, уверены, что речь идет о репрессированных, но с очевидностью доказать это и закрыть дело они не могут.

В этой статье мне не удастся, конечно, высказаться полностью. Отчасти из-за обилия материала, собранного за год. Отчасти из-за того, что замороченное наше общественное сознание пока не готово к спокойному обсуждению некоторых тем, в том числе и темы репрессий. При всем нашем плюрализме остается в этой теме много табу. И прежде всего - стало небезопасно сомневаться. Поэтому я не стану выходить за пределы проблем, поставленных Золотой горой и ее раскопщиками, активистами челябинского общества "Мемориал". Я буду опираться при этом, как правило, на факты, сообщенные ими же или их коллегами-единомышленниками.

"СЛЕЗЫ НА ЗОЛОТОЙ ГОРЕ

Траурный митинг, посвященный перезахоронению жертв сталинских репрессий конца 30-х годов, прошел сегодня на Золотой горе под Челябинском. Тысячи жителей индустриального центра, его руководители, представители общественных организаций, религиозных деятелей собрались здесь, чтобы почтить память расстрелянных без суда и доказательств вины. Сюда прибыли также представители из Башкирии, Свердловской, Курганской и Оренбургской областей, узники которых томились в челябинских тюрьмах.

Серо-пепельные саркофаги с останками 350 безымянных пока жертв преданы земле по принятому среди людей ритуалу спустя десятки лет. И это лишь малая частица тех, кто сгинул здесь в годы культа личности.

- На этой горе еще до революции велась шахтная разработка золота, - рассказывает секретарь Челябинского горкома партии В.Липский, - отсюда и ее название. В первой половине века месторождение выработалось. А в годы массовых репрессий опустевшие шахты стали местом захоронения жертв сталинского террора. Как показали старожилы этих мест, репрессированных свозили сюда в сумерках на грузовиках. Жители часто слышали в ночной тиши выстрелы. Они понимали, что совершается здесь под покровом темноты, и потому боялись ходить в эти места даже по грибы и за ягодами. По инициативе общества "Мемориал" и при поддержке общественности Челябинска проведены обследование района и частичные раскопки одного из старых шахтных стволов, буквально забитых истлевшими трупами.

Криминалистические исследования подтвердили, что эти люди были расстреляны в конце 30-х годов. Среди них были интеллигенты, рабочие, крестьяне, даже дети и инвалиды.

Сколько их здесь всего - пока неизвестно. Но чтобы представить масштабы трагедии, достаточно привести несколько цифр. В каждой из старых шахт - три ствола диаметром по 15-17 метров и глубиной до 20 метров. Раскопки лишь в одном из них до глубины чуть больше четырех метров принесли доказательства убийства 350 жертв беззакония ...

Много сегодня пришло к Золотой горе тех, в чьих сердцах не заживает рана по невинно погибшим отцам, дедам, матерям и друзьям. Уральцы приняли решение возвести на этом месте Мемориал".

В этой информации содержатся все утверждения, которые нам предстоит внимательно проанализировать.

Выпишем их по порядку.

1. Были перезахоронены 350 неизвестных ("безымянных") жертв.

2. Все они были убиты.

3. Их привозили в сумерках на грузовиках и расстреливали на Золотой горе.

4. Они были расстреляны без суда и доказательств вины.

5. Это были жертвы сталинского террора.

6. Проводились криминалистические исследования.

7. Они подтвердили, что людей расстреляли в конце 30-х годов.

8. Криминалистические экспертизы выявили среди них интеллигентов, рабочих, крестьян, детей, инвалидов.

9. Была перезахоронена лишь малая часть погребенных на Золотой горе.

Здравый смысл, элементарное рассуждение подсказывали: если не известны фамилии, имена этих людей, то, значит, неизвестно ничего ни о их жизни, ни о их смерти, ни, тем более, о противозаконных действиях, которые они совершили, да и совершили ли.

Обстоятельства захоронения на Золотой горе - простреленные черепа, братская могила, насчитывающая сотни трупов, справки из Курганской тюрьмы, найденные там же,- все это говорило лишь о большой вероятности, что здесь находятся именно жертвы репрессий, но окончательно сделать такой вывод на основании лишь этих данных было бы преждевременным.

И уже там, на церемонии перезахоронения, нашелся человек, который уклонился от категорического ответа на вопрос, на чей счет записать трупы Золотой горы. Архиепископ Челябинский и Златоустовский владыка Георгий сказал: "Мы пришли, чтобы разделить скорбь со всеми вами, чтобы поклониться праху убиенных" ("Челябинский рабочий", 12.09.1989 г.). Он не сказал "праху жертв репрессий" или "праху невинно убиенных", потому что данная категория покойных (невинно убиенных), согласно церковной табели о рангах, прямиком попадает в рай.

Церковь не захотела пускать в райские кущи неизвестно кого.

Не захотели записаться в легковеры и многие южноуральцы. Процитирую лишь одно письмо, читателя А.Тишкова.

"... Были найдены человеческие кости и на этом основании утверждалось, что это кости жертв сталинских репрессий. Инициаторами этих утверждений, как я понял, были руководители местного "Мемориала". Они раздули торжественно-траурные похороны, хотя, судя по информации, никаких документальных подтверждений не имели.

Да, у нас были и сейчас есть лагеря и тюрьмы, были и есть у них кладбища, но где-то есть и документы. Нельзя же всякий человеческий скелет или безымянный могильник приписывать трагическим годам.

В последнее время все чаще обнаруживаются факты извращений и искажений в освещении бесспорно жестокого времени. Но умалчивается факт, что это была двусторонняя борьба ...".

Замечу в скобках о несогласии с А.Тишковым насчет "раздули похороны". Не вызывает сомнения искренность, с какой многие простые люди приняли участие в перезахоронении. Хотя многим было бы, наверно, неприятно узнать о театральной стороне мероприятия, о некоторых его актерах.

Например, для получения эффектных фотокадров была нашими фотомастерами заблаговременно приглашена фотомодель К-ва, работающая в одной из музыкальных школ Челябинска. Снимки, где она изображена в траурном костюме - все такое темное, все такое скорбное, - обошли многие газеты страны, попали за рубеж. Вот она с А.Сахаровым, скорбит ... Вот она с батюшкой, потупив взор ...

Расчет фотомастеров оправдался - их снимки "взяли" большие газеты, а может, и на будущих выставках принесут медальки.

Фотомодели пошли в ход, мисс-фото ... Грудью, так сказать, встали против репрессий!

Участие фотомодели превратило действительно скорбное событие - похороны - в балаган. Фотомоделям все равно, где и в каком костюме "работать", а привычнее, эффектнее - вообще без костюма. Жаль, сценарий не допускал на Золотой горе - без костюма ... Было бы, что показать ...

После прокрутки по Челябинскому телевидению репортажа о перезахоронении на Золотой горе телестудию замучили звонками. Люди задавали один вопрос: на каком основании приписали похороненных на горе к жертвам репрессий? Об этом удивлении людей сообщил потом ведущий передачи Б.Митюрев. Он адресовал вопрос телезрителей одному из активистов "Мемориала" В.Борисову. В качестве доказательства В.Борисов привел такие аргументы: есть свидетельские показания жителей пос. Шершни, которые слышали выстрелы в районе Золотой горы, были найдены также вещи, которые датируются концом 30-х годов, например, монеты, обувь.

Итак, документы, вещественные находки, свидетельские показания. Эти три компонента необходимы и достаточны для всякого доказательства. Рассмотрим их по порядку.

Никаких.

Есть в КГБ "дела" репрессированных. Но этого мало, потому что "дела" кончаются справкой о том, что "приговор приведен в исполнение". Предъявить какую-нибудь бумагу, где написано, что такие-то люди являются жертвами репрессий и что именно они похоронены на Золотой горе, никто не может. Такие документы искали в КГБ и не нашли. Как сказал А.В.Демин, следствие по Золотой горе впредь отказалось от поисков подобных документальных подтверждений.

Проследить путь хотя бы одного репрессированного из дома - на Золотую гору с помощью документов не удалось. И это неопровержимый факт, господа мемориальцы.

Да, найдены на Золотой горе так называемые "документы из тюрем". По словам А.В.Демина, это две справки из Курганской тюрьмы, которые выдаются арестованным, заключенным об изъятых у них вещах. Если эти справки о чем-то и свидетельствуют, так о том, что на Золотую гору привозили из тюрем, а не хватали людей спросонья, чтобы увезти сюда на расстрел (на Золотой горе справок об изъятии вещей, естественно, не давали, тем более с печатью Курганской тюрьмы). Владельцем справки мог быть и уголовник - фамилии на них пока не установлены. Значит, и по этому документу, справке, не скажешь однозначно, что ее владелец был жертвой репрессий.

Словом, никаких документальных доказательств нет.

Нет одного из главнейших элементов любого доказательства, без которого во многом теряют свою силу и другие - например, свидетельские показания, вещественные доказательства.

Даже очень много. Из них можно целую выставку организовать. И организовали.

Обувь и кошельки с деньгами, остатки фаянсовой посуды и зубные щетки, спички и пуговицы, расчески и очки. Но самое главное - пули, гильзы.

На первый взгляд, вырисовывается такая картина: людей поднимали среди ночи, они собирались в дорогу дальнюю, куда-нибудь в Сибирь, на Колыму. Брали с собой разную хозяйственную утварь, а их везли на Золотую гору и тут расстреливали.

Именно такую версию распространял "Мемориал" год назад. Именно эта версия стала убеждением многих южноуральцев.

Вот и в сообщении корреспондента ТАСС утверждалось, что все извлеченные из шахты Золотой горы были убиты здесь же. Их привозили сюда на машинах и по ночам гремели выстрелы.

"Раненых добивали, причем пуль на них не тратили. Об этом говорят скошенные чем-то острым, видимо, лопатами, черепа. Похоже, что действовали в этих случаях и прикладами - от ударов остались глубокие вмятины на черепах. У многих перебиты ребра и другие кости" ("Не знала слез гора", "Челябинский рабочий", 30.06.1989 г.)

Но так ли это? Не свидетельствует ли обилие вещественных доказательств как раз о противоположном - похоронены люди, смерть которых уважали. Их не ограбили, не отобрали вещи, не сняли меховые одежды - многие из покойных так и легли в землю в чем были одеты. А ведь в те годы латаные-перелатаные пальтишки передавались от отца к сыну, затем - к младшим братьям.

Параллель с фашистскими убийцами, которую навязчиво проводили в публикациях по Золотой горе мемориальцы, явно разрушается этими вещественными доказательствами. Фашисты такого послабления жертвам не допускали. И тому есть многочисленные свидетельства.

Например.

"Обращает на себя особое внимание регулярно отмечаемое обстоятельство, что на эксгумированных трупах обувь отсутствует (за крайне редкими исключениями), одежда также, как правило, отсутствует или состоит из поношенного нижнего белья или из отдельных предметов ветхого верхнего платья. Отсюда естественным является вывод, что снятие обуви и одежды, представляющей ценность, постоянно, в обязательном, узаконенном порядке предшествовало уничтожению советского населения" (Нюрнбергский процесс. М., 1952. Т.1. С.560).

И конечно, изымались ценности, золотые вещи, искусственные зубы из драгоценных металлов - все это в могилу не уходило ...

На Золотой горе - совсем другой почерк. Совсем другой.

И все эти деньги, вещи, обнаруженные с захороненными, полсотни искусственных зубов "из белого металла", сохранившиеся в черепах, рисуют картину совершенно другого отношения к покойным.

"Раненых добивали, пуль не тратили". Как-то не вяжется.

Я вспоминаю рассказы о похоронах жертв армянского землетрясения 1988 г., как приходилось охранять трупы от мародеров, снимающих кольца, выламывающих золотые зубы, и сравниваю с "фашистами" на Золотой горе. Увы, сравнение не в пользу моих современников. Особенно когда сами раскопщики из "Мемориала" никак не могут объяснить, куда пропали 14 зубов "из белого металла" - треть найденных на Золотой горе, после того, как побывали у них в руках ...

На 350 трупов - 11 пуль и 7 гильз ... Причем пули и гильзы не совпадают, они от разного оружия. Пули револьверные, системы "Наган", гильзы от винтовки Мосина, выпускавшейся в 1891-1930 гг. (эти данные сообщил А.В.Демин, сославшись на результаты экспертизы).

Пока нет ответа на запрос прокуратуры - использовалось ли подобное оружие в органах НКВД тех лет. Об этом, противоречащем их версии факте мемориальцы, естественно, умалчивают. И еще факт, который мемориальцы не афишируют: на Золотой горе найдены щечки от револьверов - американского "Смит и Вессон" и бельгийского пистолета карманной модели "Мервин-Галберт".

А.Ржавитин сообщил и такое: две гильзы из семи были от охотничьих ружей, одна гильза - от мосинской винтовки, одна - бельгийского производства, остальные - револьверные, от "Нагана". Он же утверждает, что пистолеты системы "Мервин-Галберт" были на вооружении царской полиции.

Вот такие факты об оружии, если быть точными перед общественным мнением.

А теперь подумаем. Неужели НКВД так плохо снабжался, что при расстрелах вынуждены были прибегать к охотничьему оружию, к пистолетам из арсенала царской полиции, к американскому револьверу, выпускавшемуся с середины ХVIII века? Конечно, это предположение - чушь. Оружие было, патроны были.

Но ни оружие, ни боеприпасы от этого оружия на Золотой горе, где якобы расстреливали людей, не обнаружены.

Если прокуратура до сих пор не знает, использовались ли "Наган" и винтовка Мосина органами НКВД в 1937 г., то как могли мемориальцы еще год назад приписывать пули и гильзы сталинским опричникам, утверждать, что эти пули и гильзы доказывают, что расстрелы проходили на Золотой горе. Не вижу для этого никаких оснований.

Да и мало, чрезвычайно мало найдено пуль и гильз на такое количество трупов, если все жертвы были убиты здесь.

Найденные пули и гильзы с жертвами репрессий могла объединить лишь богатая фантазия мемориальцев.

На самом деле это не так. По данным А.Ржавитина, лишь 17,7 процента черепов имеют повреждения, похожие на пулевые, то есть около шести десятков на 350 трупов. Практически не обнаружено огнестрельных повреждений ребер, что было бы маловероятно, если бы стреляли в грудь.

Любопытно, что экспертиза идентифицировала с огнестрельными ранениями еще меньший процент черепов, всего лишь 20 на 350 трупов.

- Работа была построена так, - рассказал А.В.Демин, - раскопщики очищали слой костяков, приглашали нас, и мы выбирали черепа сами. Выбирали, как нам казалось, с явными признаками прострелов, остальные повреждения черепов не внушали такой уверенности, так как, пролежав столько времени в земле, при неосторожном вскрытии - а сначала ведь копали экскаваторами (!) - они могли получить самые разные повреждения.

Исследовано было в конце концов 34 черепа, фрагменты черепов с отверстиями и одна грудина с отверстием. Эксперты Челябинского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Масолов и Новиков дали заключение, что на 14 исследованных объектах - черепах, фрагментах черепов и на грудине огнестрельных повреждений не обнаружено. О грудине, например, так сказано:

"Овальное отверстие, имеющееся в грудине, является аномалией развития, которое встречается, по литературным данным, у 6,9 процента людей".

Следы огнестрельных пулевых ранений зафиксированы лишь на 20 черепах.

Как же были убиты остальные 330 человек? Каким способом, каким оружием? Пули и гильзы, как видим, ни о чем не говорят. Может быть, действительно, лопатами убивали, как пол-потовцы?

Лопатами можно убить, действительно, только на Золотой горе.

Значит, здесь убивали? Да вот не сходится.

Значительная часть трупов не имеет повреждений ни костей, ни черепов, то есть захоронены ни после расстрела, ни после убийства лопатой. Кроме того, никто пока не доказал, что развалы черепов не являются следствием естественного разрушения или неосторожного вскрытия грунта экскаватором, а произведены на живом человеке.

Итак, если не быть тенденциозным, следует признать, что на Золотой горе имеются захоронения как людей с пулевыми следами (незначительная часть - 5,7 процента), так и людей, умерших ненасильственной смертью (большая часть - 94,3 процента).

Исключается ли полностью версия, что людей расстреливали здесь, на горе, хотя бы тех, чьи черепа прострелены? Не исключается, считает А.В.Демин. Но доказательств, кроме свидетельских показаний о выстрелах, слышанных в ночи, нет. Но об этих выстрелах мы еще поговорим.

На выставке в краеведческом музее "Прошлое, извлеченное из шахт" были представлены все те же осколки фаянсовой тарелки, кошелек, гребешок, очки. На этой же выставке можно было увидеть огромную фотографию раскопок. И на ней хорошо видно, как все эти вещи могли попасть непосредственно в зону раскопа с поверхности земли, через трещины, провалы в породе (известно, что в 50-е годы на Золотой горе была свалка разного бытового мусора).

Вот мы видим, как какой-то ботинок, может быть, из тех, что представлен был на выставке в музее, опустился через трещину в насыпной породе до верхнего уровня захоронения. Напомню, что вскрывали захоронение экскаватором, и все перемешали, конечно.

Предположим, что вещи, выставленные в музее, действительно принадлежат захороненным, а не попали со свалки. Но вот ведь какая штука! Как утверждает заместитель начальника управления КГБ по Челябинской области А.П.Сурков, хоронили расстрелянных нагими. Делалось так в обязательном порядке по инструкции, чтобы нельзя было по вещам опознать личность расстрелянного. И значит, чем больше разных вещей находят мемориальцы на Золотой горе, тем больше они собирают доказательств, что захоронены здесь не репрессированные и даже не люди, привезенные из тюрем, ибо при аресте и тюремном заключении все вещи изымаются - во всех тюрьмах и во всех странах.

Вот какой получается тупик: если вещи принадлежат захороненным на горе людям, то это не расстрелянные и не из тюрем; а если здесь похоронены расстрелянные, значит, одежда и другие вещи попали в раскоп случайно, со стороны.

Версия о расстрелах на Золотой горе целиком сформировалась на основе любительской, я бы даже сказал, дилетантской археологии и криминалистики мемориальцев. Нашли костыли - значит расстреливали здесь инвалидов (доказано следствием, что костыли попали в раскоп случайно). Нашли скелет маленькой ручки и - о ужас! - детей не жалели, звери сталинские!

- Я сказал: покажите мне вашего ребенка, - вспоминает А.В.Демин. - Они показали скелет маленькой ручки. Но никто не доказал, что это кости детской руки, а не кости недоразвитой или пораженной болезнью руки взрослого человека.

Ход мыслей раскопщиков прост. По найденным очкам - они были представлены в музее - определяют, что тут покоится репрессированный интеллигент. И так далее. Не знаю, по каким признакам мемориальцы определили социальное происхождение безымянных трупов - рабочий и крестьянин. По валенкам? Или по ватникам?

Это вообще что-то новое: определять социальное положение по одежде и разным вещественным атрибутам - раз в тельняшке, значит, моряк.

Кстати, никакой криминалистической экспертизы, подтверждающей социальное положение захороненных на горе, не проводилось. Это одно из многих заблуждений, в которое ввели мемориальцы общественность.

В дальнейшем нам еще придется обратиться к ссылкам их на экспертизу, поэтому перечислим те криминалистические исследования, которые были в действительности проведены (данные А.В.Демина):

1. Определено, к какому оружию принадлежали щечки пистолетов, найденные в раскопе.

2. Выяснено, к какому оружию подходят найденные пули и гильзы.

3. Исследована лекарственная жидкость в пузырьке из раскопа.

4. Исследован фрагмент лацкана шинели.

5. Исследованы черепа, фрагменты черепов и грудина.

6. Отправлены на экспертизу в Москву квитанции из тюрем (результата пока нет).

Кроме того, по вещественным доказательствам - бутылке с маркировкой и галоше, снятой с ноги захороненного, ведется определение даты захоронения (результата пока нет).

Словом, ни по дате расстрелов, ни по социальному происхождению захороненных данных криминалистических исследований нет, потому что такие исследования не проводились ни до перезахоронения (сентябрь 1989 г.), ни после него.

Видимо, чувствуя, что версия с расстрелами на Золотой горе детей, инвалидов, интеллигентов и т.д., чем дальше длится следствие, тем больше "не проходит", мемориальцы незаметно, не афишируя, отказались от нее. Например, в информации об открытии нового сезона раскопок на Золотой горе С.Миронова пишет: "Как известно, в прошлом году из старой шахты археологи подняли останки более 350 расстрелянных и умерших в челябинских тюрьмах" ("Челябинский рабочий", 16.05.90 г.)

Уже - расстрелянных в тюрьмах, а не на горе. Уже - не только убитые, но и просто умершие в тюрьмах.

Это признание существенно меняет картину пьяных вакханалий на раскроенных лопатами черепах.

Ошибочка, мол, вышла ...

Мемориальцы утверждают, что привезенные на Золотую гору люди - жертвы репрессий, а не просто в разное время умершие в тюрьмах "всякие". Одним из главных доказательств они выставляют найденные монеты того времени.

Один из активистов "Мемориала" А.Корецкий так отвечал "сталинистам" ("Вечерний Челябинск", 10.02.90 г.): "Вы возмущены, что мы роемся в "черепах и ботинках", когда это могут быть и немецкие военнопленные, и убитые на гражданской войне. Поверьте, это и нас волновало. Но факты - упрямая вещь. Место захоронения подтверждают свидетели, при раскопках найдены монеты 1936-1938 годов, другие предметы именно этого времени, да и просто документы из тюрем. К сожалению, это зверства и именно конца 30-х годов, в этом горькая правда".

О документах из тюрем мы уже говорили - они до сих пор "немые". О свидетелях еще поговорим. Теперь - монеты.

А.Корецкий лукавит, называя монеты лишь 1936-1938 годов. По данным А.Ржавитина, всего было обнаружено 146 монет - 1921, 1933, 1936 годов и одна монета 1938 года. А.В.Демин утверждает, что в его распоряжении были монеты 1936 года и что на просьбу предоставить монеты 1938 года мемориальцы ничего не могли предъявить.

Не договаривает или не знает А.Корецкий и о том, что на Золотой горе была обнаружена двухкопеечная монета 1863 (!) года. Если быть последовательным, то надо в связи с этой монетой считать, что есть на Золотой горе захоронения и 1863 года.

Мемориальцы не оригинальны: все мистификаторы сообщают факты, которые подтверждают их версию, и пытаются умолчать о тех, которые ей противоречат.

Такая разномастица монет нуждается в каком-то толковании. Аргумент А.Корецкого, выбравшего из кучи монет только те, что отвечают его версии, - это аргумент для простачков.

Прежде всего хочу предложить небольшой опыт, его может легко провести каждый читатель. Достаньте из кошелька или из кармана всю мелочь, разложите на столе и посмотрите, каких лет выпуска монеты. Уверен, вам вряд ли попадется монета нынешнего 1990 г. чеканки. Если монет будет много, 20-30 штук, и они будут датированы последними десятью годами, то вы легко можете убедиться в такой статистической закономерности: больше всего будет монет пятилетней давности, то есть 1985-1986 годов. В обе стороны от этих дат монеты пойдут с убылью: 1984 и 1987 года меньше, чем 1985-1986, 1983 и 1988 - еще меньше. Совсем мало будет монет 1982 и 1989 годов, а монеты 1990 и 1980 г. может вообще не оказаться.

А теперь представьте, что вас увезли на Золотую гору и - не дай бог! - закопали. Какие монеты лягут с вами в землю, и будут разве они говорить о 1990 годе?

Стоит предположить, что год захоронения на Золотой горе отстоит на 5 лет вперед от года наиболее часто представленных монет. А больше всего монет 1936 года. Следовательно - 1941 год?

Если бы я был в "Мемориале", я бы, конечно, на этой версии и остановился. Хотя мемориальцы и до нее не поднялись, а схватились за 1938 год на монете, выдавая его за год захоронения. (1936 год в их версию не укладывался. Ведь массовых репрессий в 1936 году еще не было, а с учетом того, что вскрыт был верхний слой, получалось, что ниже находились захоронения 1935, 1934, 1933 годов. Это уж совсем не устраивало, конечно, мемориальцев. Поэтому и появилась монета 1938 года, которую никто, кроме них, не видел).

Впрочем, даже если бы и были монеты 1938 года - я думаю, они еще отыщутся в раскопе, так же, как и монеты 1939, 1940 и даже 1941 годов - они бы только еще дальше отодвинули дату захоронения, в годы войны, согласно описанной выше статистической закономерности.

Итак, 1941 год? Нет. Чтобы правильно ответить на вопрос, одной статистической закономерности мало. Добавка к 1936 году - плюс пять лет - была бы правильной, если бы монеты выпускались ежегодно, равномерно, одинаковым количеством экземпляров. И так же равномерно выходили из обращения.

Надо еще узнать, в каком году монет выпускалось больше, какого номинала. Надо учесть особенности региона, ибо чеканенные в 1936 г. монеты вовсе необязательно в этом же году вводились в оборот на Урале, если здесь для обращения хватало монет данного номинала.

Вот, например, на Золотой горе обнаружены монеты 1921 г. Можно ли эту монету связывать с событиями 1921 года? Нет, нельзя. Потому что "рубль и 50 копеек РСФСР эмитировались в 1921-1922 годах, а 10, 15, 20 копеек - в 1921-1923 годах. Все эти монеты не выпускались в обращение в годы их чеканки (выделено мною - Л.Л.) в связи с необходимостью создать денежный запас, достаточный для полного удовлетворения потребностей рынка". (В.Рябцевич. О чем рассказывают монеты. Минск, 1977. С.195). То есть статистическая закономерность начнет "срабатывать" не с даты чеканки этих монет, а с даты фактического начала обращения монет 1921 г.

Предположим, что была найдена монета 1938 г., хотя, напомню, такой монетой следствие по Золотой горе не располагает. Чтобы утверждать о вероятном годе захоронения - 1938 г., необходимо узнать, когда были пущены в оборот в Челябинской области монеты 1938 г. (ибо делает это местный банк в каждой области на особицу); нужно доказать, что покойный не привез с собой эту монету из другой области, где она могла быть пущена в оборот в 1939 и в 1940 году; узнать долю монет выпуска 1938 года данного номинала в общей массе обращаемых монет с тем, чтобы вычислить статистическую вероятность захоронения этой монеты вместе с ее владельцем в том или ином году.

Ничего этого, конечно, мемориальцы не сделали. Пришлось мне с помощью челябинского нумизмата А.Д.Кишкина сделать. И вот что выясняется, что надо учитывать.

По оценкам нумизматов, монеты 1936 года, за исключением пятака, имели самое большое хождение, в обороте их было значительно больше, чем других монет довоенного выпуска. То есть они обслуживали денежные операции через много-много лет после выпуска. И сейчас еще встретить монету 1936 года, особенно 3 копейки, не такая уж редкость.

Монеты 1938 года встречаются уже реже, причем 10, 15, 20 коп. - реже в два-три раза. Значит, их было выпущено много меньше. Чрезвычайно важно учитывать и то, что в годы войны монеты практически не чеканились. Медные монеты, то есть 1, 2, 3, 5 коп. не выпускались в 1942 и 1944 годах вообще, в 1943 году выпускалась только 3-копеечная монета. А никелевых монет было в годы войны выпущено очень мало. В войну люди обходились монетами в основном довоенной чеканки.

Если на Золотой горе захоронены трупы военного времени (а я придерживаюсь этой версии), то мы и не могли бы при них обнаружить монеты чеканки военных лет - это чрезвычайно малая вероятность.

Пытаясь опровергнуть версию о колчаковских захоронениях на Золотой горе, мемориальцы могут, конечно, прибегнуть к монетам как доказательствам. Но найденные ими монеты нисколько не противоречат версии о захоронениях периода Великой Отечественной войны и даже более поздних. Следовательно, нельзя однозначно говорить о захоронении в конце тридцатых годов репрессированных на основании монет.

Галоша, снятая с обуви захороненного, конечно, свидетельствует, что похоронены на горе не жертвы гражданской войны, не жертвы колчаковщины. Однако она не доказывает, что легла в землю в 1937 или 1938 году, а не в 1941 или 1943 году, и уж, конечно, - что снята с обуви репрессированного, а не уголовника. И вот почему.

Галоша более других вещественных доказательств свидетельствует против даты 1937-1938 гг. А.В.Демин рассказал о том, что был сделан запрос на завод-изготовитель этой резиновой обуви, полученный ответ отодвигал год выпуска галоши, а следовательно, дату по Золотой горе значительно дальше за 1936 год, приближая ее к нашим дням.

- То есть переносит дату захоронения на 1939 год? - спросил я.

- Это сейчас еще уточняется, - ответил А.В.Демин, - но можно сказать, что переносит дату дальше 1939 года.

А ведь неизвестен не только год выпуска галоши, но и в каком году она была продана в Челябинске (а что если через два-три года после изготовления?), сколько носил ее покойный до смерти (год-два?). Эти вопросы, по-моему, никто в "Мемориале" даже не пытался поставить.

Итак, воспользуюсь справедливым заключением А.Корецкого (позаимствованным у В.И.Ленина): "факты - упрямая вещь". И эти упрямые факты, если их хотя бы мало-мальски непредвзято проанализировать, говорят: никакие документы из тюрем, никакие монеты и никакие вещественные доказательства не подтверждают ни времени захоронения на Золотой горе (1937-1938 гг.), ни тем более, что там захоронены репрессированные. Скорее напротив: монеты и вещественные доказательства переносят дату захоронения за 1939 год, то есть свидетельствуют против утверждений мемориальцев. И в этом, именно в этом, увы, горькая правда, господин Корецкий.

Спрашиваю Светлану Ивановну: о каких экспертах идет речь? Быть может, мемориальских? Нет, отвечает, информация исходит от А.В.Демина.

Спрашиваю Александра Васильевича: была ли экспертиза и есть ли заключение ее по дате захоронения? Нет, отвечает тот, такую экспертизу мы не делали (смотри выше справку о проведенных экспертизах) и о дате захоронения доказательств неопровержимых не имеем.

С самого начала своего журналистского расследования убедился: плюрализм мемориальцев допускает любую дезинформацию, и привожу высказывание С.И.Мироновой не для того, чтобы бросить тень на нравственный облик некоторых активистов "Мемориала". Для этого есть другие факты, более серьезные, например, упоминаемое уже таинственное исчезновение 14 зубов "из белого металла". Привожу цитату из информации С.Мироновой, чтобы показать: информация, исходящая из "Мемориала", а не от "сталинистов", свидетельствует против мемориальцев. Но они этого даже не понимают.

Так, если С.И.Миронова будет настаивать на том, что на Золотой горе хоронили действительно зимой 1938-1939 гг., то это не жертвы массовых репрессий. Ибо уже в ноябре 1938 г. были отменены "тройки" НКВД, массовые репрессии приостановились.

Напротив, именно в этот период, то есть зимой 1938-1939 гг., началась первая волна реабилитаций жертв репрессий и одновременно наказание тех, кто злоупотреблял служебным положением, допускал пытки и необоснованные обвинения. Среди них были расстреляны и кое-какие деятели и Челябинского УНКВД (информация В.С.Иванова).

Так, может быть, среди 20-ти, точно установленных расстрелянных в голову и захороненных на Золотой горе - эти самые преступники из УНКВД? Я не вижу серьезных аргументов против этого предположения, если С.И.Миронова будет настаивать на дате захоронения - зима 1938-1939 гг.

Пожалуй, это наименее объективная информация. Она прямо зависит от установки свидетеля и следователя на определенную версию: человек обычно вспоминает то, на что концентрируют его внимание. Поэтому свидетельские показания могут стать объективными лишь в их совокупности, с учетом других обстоятельств, прежде всего - документов. Все сейчас сказанное - хрестоматийные азбучные истины. Но их надо напоминать.

Недавние события обнаружили легкость, с которой наше общественное сознание принимает на веру показания свидетелей и косвенные доказательства, и как легко от всего этого отказывается, если свидетели или косвенные доказательства противоречат общепринятой доктрине, версии.

Я говорю о секретном протоколе к пакту Молотова-Риббентропа и о Катынском деле - расстреле польских военнопленных под Смоленском в годы войны.

Позволю себе сделать небольшое отступление - оно раскрывает нашу всеобщую первобытную легковерность, так ярко проявившуюся и в истории с Золотой горой.

На втором Съезде народных депутатов СССР решающим аргументом признания секретной части - об оккупации Прибалтики войсками СССР - договора о ненападении между Германией и СССР в 1939 г. стала записка одного работника МИД СССР другому. В ней первый дипломат сообщал, что второму передается среди прочих документов секретный протокол к договору о ненападении. Причем содержание той бумаги никому не известно. Но народные депутаты почему-то сразу решили, что написано там именно об оккупации войсками СССР Прибалтики, Бессарабии, а не о поставках, допустим, стратегического сырья Германии или о чем угодно еще.

Народных депутатов не насторожил тот факт, что "секретный протокол" вошел в обиход в самый разгар холодной войны, когда провокациями и подтасовками не брезговала ни одна из сторон, что не было найдено никаких документальных подтверждений, подлинников "секретного протокола" - ни в архивах СССР, ни в архивах Германии.

Допустим, в СССР эту некрасивую историю хотели скрыть. Но в Германии-то зачем скрывать некрасивую историю, компрометирующую страну-победителя? В Германии, где хранят каждую архивную бумажку, в том числе документы, которые, если обнаружатся, могут стоить головы их владельцам.

Еще главный обвинитель от США Р.Х.Джексон на Нюрнбергском процессе обратил внимание на эту педантичность немецких архивариусов - она стоила головы многим военным преступникам: "В обвинительном заключении нет ни одного раздела, который не мог бы быть доказан книгами и документами. Немцы вообще всегда тщательно собирали и сохраняли документы, и подсудимые тоже разделяли эту страсть тевтонов подробнейшим образом заносить все свои действия на бумагу" (Нюрнбергский процесс. М., 1952. Т.1. С.101).

Напрасно взывал на втором Съезде народных депутатов СССР депутат Образ к своим коллегам: ведь есть же еще архивы Англии, США, их надо изучить, найти веские доказательства прежде, чем принимать на веру секретный протокол. Зато депутатов покорил аргумент, мол, сам ход событий после 1939 года, действия Германии и Советского Союза развивались в полном соответствии с секретным протоколом, как будто бы тот существовал.

Удивительная логика! Ведь этот аргумент еще в большей степени свидетельствует, что "секретный протокол" был составлен задним числом, когда было уже известно содержание произошедших событий!

Нельзя составить ни одной программы, которая была бы выполнена точно, кроме программы ... подогнанной под уже состоявшиеся события.

В Катынской истории мы наблюдаем нечто совершенно противоположное. Если вера в "секретный протокол" родилась исключительно на косвенных доказательствах, то в Катынской истории все свидетельские показания и косвенные доказательства напрочь отринуты, не принимаются во внимание. Я говорю о тех доказательствах, которые на Нюрнбергском процессе выявили: польских военнопленных в Катынском лесу под Смоленском расстреляли гитлеровцы осенью 1941 г. Причем раскручивалась эта история по инициативе советского обвинителя (зачем бы, казалось, проявлять такую инициативу?), были выслушаны свидетели из разных стран, в том числе и те, которые по приглашению германской стороны изучали Катынский расстрел еще в годы оккупации Смоленска гитлеровцами.

Прозвучали интересные факты. Например, бывший заместитель бургомистра г. Смоленска Б.Базилевский опровергал то, что сейчас утверждают "Московские новости", мол, Катынский лес был огорожен и туда жители боялись ходить ( ну совсем как о Золотой горе!), ("Московские новости", №21, 1989 г.).

"Базилевский: По существу это была скорее роща - излюбленное место, в котором жители Смоленска проводили праздничные дни.

Смирнов (помощник главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе - Л.Л.): Являлся ли этот лес до начала войны какой-либо особой территорией, охраняемой вооруженными патрулями, сторожевыми собаками, или, наконец, просто огороженной от окружающей местности?

Базилевский: За долгие годы моего проживания в Смоленске это место никогда не огораживалось в смысле доступа всех желающих. Я сам многократно бывал там и в последний раз в 1940 г. и весной 1941 г. В этом лесу находился и лагерь для пионеров. Таким образом это место являлось свободным, свободно-доcтупным для всех желающих (Нюрнбергский процесс. М., 1952. Т.1. С.474)."

Не имею возможности продолжать цитирование этих любопытных страниц и хочу только призвать - познакомьтесь с ними, они доступны, есть в библиотеках.

И вот недавно нам было объявлено, что расстрел в Катынском лесу - дело рук бериевской клики. Чудеса, да и только. Как хотим, так и воротим. Когда демократам нужны косвенные доказательства, потому что прямых доказательств нет, они хватаются за косвенные доказательства (секретный протокол). Когда косвенные доказательства противоречат их утверждениям - демократы их не видят и не слышат в упор (Катынская история).

Имеются жители пос. Шершни, которые показали, что слышали выстрелы на Золотой горе. Это те, которые потом боялись туда по ягоды и по грибы ходить. Я сам с этими людьми не беседовал, поэтому сошлюсь на процитированные в упоминаемой информации ТАСС слова секретаря ГК КПСС В.Липского. А.В.Демин сообщил, что такие свидетельские показания в деле имеются, но познакомить меня с ними не имеет права до окончания следствия.

Однако В.С.Иванов убежден: на Золотой горе не расстреливали. Это делали в другом месте. В каком - не сообщил.

Расстреливали во внутренней тюрьме УНКВД, утверждает заместитель начальника управления КГБ по Челябинской области А.П.Сурков.

Житель поселка Шершни И.И.Чернышев сообщил мне, как однажды в детстве, в те страшные годы, он зацепился за борт машины, чтобы прокатиться. А его друг залез на машину и увидел якобы, что там трупы. "Дело было в сумерках, - рассказывал И.И.Чернышев, - я глянул, и мне показалось, что держусь я за голую ногу, за голень трупа. А выстрелов на Золотой горе я никогда не слышал".

Если И.И.Чернышев не перепутал в сумерках - ведь он не увидел сначала, что схватился за голень трупа (это очень странно, особенно когда хочешь ухватиться за что-то на движущейся машине), - если он действительно ухватился за голень трупа, то он никак не мог бы определить, голень это трупа репрессированного или голень трупа уголовника.

В.С.Иванов и А.В.Демин сообщили, что имеются в деле показания водителя, который возил в Шершни трупы из города. Но и шофер не сможет утверждать, что это были трупы репрессированных, если только не заглядывал в личные дела каждого перевозимого покойного, что, конечно, маловероятно.

Показания водителя могут свидетельствовать о другом, важном для выяснения точности "воспоминаний" свидетелей: в Шершнях не расстреливали, а привозили уже трупы.

Вот ведь утверждает в своем письме в редакцию "Челябинского рабочего" свидетель Галимов - людей на Золотой горе травили газом. "Мы каждый раз наблюдали, - пишет он, - как со стороны Шершни поднималась медленно машина, похожая на наши медвытрезвительские машины, а раньше их звали "черный ворон" ... Машина останавливалась и внезапно появлялись клубы черного дыма. И мне думается, что их, видимо, умертвляли газом, и слышалось несколько выстрелов".

Ну как относиться к такому свидетельству, явно навеянному кинофильмами о зверствах фашистов, о их душегубках? Клубы черного дыма ... Отравляющий газ непременно должен быть черным ... Не хватает только, чтобы в этот момент гремел гром и блистали молнии. Как в страшной сказке ...

Нет, сообщение о карательных акциях по типу гитлеровских облав на оккупированных территориях едва ли может считаться достоверным на основании подобных свидетельских показаний.

Никто лично не видел, как расстреливали. Одни слышали выстрелы, другие - не слышали. Но самое интересное, о чем опять же умалчивают мемориальцы, - выстрелы в Шершнях можно было слышать и по вполне безобидной причине: здесь было перед войной учебное стрельбище (информация В.С.Иванова и И.И.Чернышева)!

А.В.Демин считает, что были и расстрелы в тюрьмах, и расстрелы на Золотой горе. Как бы - штатные и нештатные ситуации. Но эту версию трудно принять. Во-первых, из-за малого количества трупов со следами огнестрельных поражений. Во-вторых, потому, что расстрел на горе требует определенного количества исполнителей - не одного и не двух. Но свидетели не показывают, что видели в районе горы большое количество людей. Такое впечатление, что всю эту немалую работу - расстрелы, захоронение трупов, перевозки -делали невидимые духи.

Спрашиваю И.И.Чернышева:

- В тех машинах, которые перевозили трупы, кроме шофера кто-то еще был?

- Не видел.

Этот свидетель рассказал, что возле Золотой горы проходила главная в те годы дорога на Кременкуль - Кременкульский тракт. И якобы с тракта было видно часового, который стоял "под грибком".

Спрашиваю:

- Вы видели, чтобы когда-нибудь сменяли этого часового или кто-то бы ехал его сменять?

- Никогда не видел.

Спрашиваю:

- А зимой вы видели машины с трупами?

- Нет, ни разу не видел. Да зимой там и проехать-то было невозможно - дорогу переметало. Их в то время никто не чистил - на санях и можно было только проехать. Машины с трупами ходили исключительно летом.

- А часовой зимой стоял?

- Часовой стоял и зимой.

Но ведь если зимой захоронений не производили, то как объяснить, что вскрытые останки были в зимней одежде, то есть та часть захоронения, которая нам сейчас известна, проведена явно зимой.

А зачем нужно было зимой за городом держать часового, как сказочного богатыря на заставе, который не спит не дремлет и есть-пить не просит, если машина с трупами зимой пройти не могла и захоронений зимой не проводили?

Странно все это и противоречиво.

Но странности и противоречия мало волнуют авторов версии о репрессированных.

Вот еще один пример.

Редкую попытку раскрыть хотя бы одну фамилию захороненного на горе предоставила найденная здесь печать рабочкома Воскресенской МТС Мишкинского района (ныне Курганская область). На сделанный запрос пришел ответ, что владельцем этой печати мог быть один из работников МТС Спирин, репрессированный в 1937-1938 годах по доносу. Однако, по информации А.Ржавитина со ссылкой на А.В.Демина, действительно арестованный в те годы Спирин не был расстрелян и, следовательно, не мог быть похоронен на Золотой горе.

- Вот криминалисты прочитают справки из Курганской тюрьмы, выяснят фамилии, вы поднимете дело и окажется, что это фамилии уголовников. Ваше мнение о захороненных репрессированных будет поколеблено?

- Нет, не будет, - ответил Александр Васильевич. - Я уверен, что здесь похоронены репрессированные.

Значит, даже если факты не только не подтвердят версию о репрессированных, но будут против этой версии (а мы уже на достаточном количестве примеров показали - не подтверждают факты эту версию), все равно некоторые люди будут утверждать, что на горе похоронены репрессированные и им надо ставить памятник.

В таком случае спор о Золотой горе превращается в спор о вере. Верит человек в это или не верит. А такие споры невозможно разрешить доводами разума и какими-либо доказательствами.

Вот он - предел, за которым становится бессмысленным всякий разговор об истине, о том, кто же в действительности захоронен на горе. Это и побуждает меня прекратить дальнейший разбор доказательств "за" или "против" версии о репрессированных. Да приведи я даже десять томов фактов "против", А.В.Демин и такие, как он, все равно останутся со своей верой в репрессированных.

Но разговор о Золотой горе и репрессиях тогда приобретает новый важный поворот.

Каждый из нас волен верить во что хочет. У нас свобода совести. Но вопросы веры, будь то вера в бога или в репрессированных на Золотой горе, должны быть отделены от вопросов государственных. Так записано в нашей Конституции применительно к вере в бога. Исходя из этого общего принципа, органы государственной власти не имеют права основывать на вере свои государственные решения.

Тем не менее 6 мая прошлого года, еще до того, как стали известны какие-либо результаты раскопок на Золотой горе, Челябинский горисполком принял решение №199 "О создании мемориальной зоны на месте захоронения жертв сталинских репрессий 30-40 годов". В первом пункте этого решения утверждается: "Принять к сведению, что, по имеющимся данным, наиболее массовое захоронение репрессированных лиц на территории г. Челябинска происходило в районе Золотой горы у поселка Шершни".

Спрашиваю сейчас, через год после захоронения, у заместителя председателя горисполкома Л.А.Ивановой, председателя комиссии, созданной для уточнения и проверки сведений о местах захоронений жертв репрессий:

- По каким "имеющимся данным" принято решение горисполкома?

Никаких данных, кроме "мнения общественности" ("Мемориал") и мнения некоторых партийных работников, сотрудников КГБ и прокуратуры, разделяющих "мнение общественности", Лидия Андреевна привести не смогла. Да и не было год назад никаких доказательств, если их нет и сейчас.

Любопытно, что сами мемориальцы ссылаются на упомянутое решение горисполкома, как на доказательство своих утверждений о репрессированных (!).

Как говорит русская поговорка, Иван кивает на Петра, а Петр - на Ивана. "Мемориал" "убедил" горисполком в том, что на Золотой горе похоронены жертвы репрессий, а горисполком своим решением "убедил" в том же "Мемориал" ...

- Зачем вам это надо? - допытывалась Л.А.Иванова, узнав о моем замысле написать эту статью.- Вас не поймут. Вы вызовете гнев на себя. Вам нужна дешевая популярность.

Знаю, что многие меня не поймут. Сейчас, в обстановке всеобщей антисталинской истерики, не поймут. Но когда-нибудь-то поймут. Хорошо, если бы до того, как повторится 37-й год. А это вполне реально. Ведь одна из причин преступлений тех лет: принимали серьезные решения, опираясь на веру, а не на доказательства.

История с Золотой горой показывает: в нашем общественном сознании, в правовом мышлении не произошло никаких сдвигов за полвека, ни на миллиметр.

А действительно, кто? Вопрос этот становится, пожалуй, последним аргументом защитников версии о репрессированных на Золотой горе.

Действительно, откуда столько трупов?

Вот почему мы не можем уйти от ответа на вопрос, хотя это уже и не наша задача. Цель-то у меня была другая: показать, что версия о репрессированных не опирается ни на один достоверный факт. И как мне кажется, я это показал. А кто уж там похоронен, если не репрессированные, пусть узнает кому это положено. Вообще-то следовало бы это узнать до принятия решения горисполкома по мемориалу.

Тем не менее поговорим и об этом.

Моя версия такова: здесь похоронены неизвестные и безродные (то есть не имеющие родственников) люди, умершие военными зимами 1942, 1943, 1944 и 1945 годов.

- Да какие там неизвестные! - рассмеялась Л.А.Иванова, узнав о моем предположении. - На любом кладбище одна могила неизвестного на тысячу известных. Откуда взялось столько неизвестных?

Тем не менее, если бы комиссия под председательством Л.А.Ивановой попыталась быть объективной, а не стала сразу на позиции "Мемориала", она бы без труда нашла столько неизвестных, что заставило бы ее призадуматься.

В годы войны в Челябинске, население которого увеличилось мгновенно в пять-семь раз, многие люди оказались без родственников, друзей, в непривычном для себя суровом климате. Жили здесь и умирали здесь. Умирали тысячами от голода, холода, лишений, непосильного труда.

Представьте суровую уральскую зиму, полуголодных изможденных работой людей и ... трупы неизвестных - каждый день, каждый день. Думаете, для них копалась отдельная могила, делался гроб? Это было невозможно.

Рассказывает Е.А.Корнева, работавшая в отделе ЗАГС облисполкома с 1947 года.

- Еще в 1948 г. в отделе ЗАГС лежали пачки пожелтевших документов о захоронениях неизвестных. Они датировались 1943-1946 годами. В годы войны было очень много, тысячи таких покойников. Помню, как сейчас, возили их на телегах хоронить, завернутых в тряпье, укрытых рогожей. На телеге сразу несколько трупов везли. Где хоронили - не знаю.

Рассказывает А.Д.Мохова, работавшая с 1940 г. на Челябинском вокзале кассиром:

- Как смену сдаешь, так видишь в кассовом зале два-три трупа. На лавках умирали, под лавками. Заходили погреться и умирали. Много было азиатов, особенно в 1942-1943 годах. Все куда-то ехали, а умирали в Челябинске. Хоронило вокзальное хозяйство и умерших в санитарных поездах.

Т.М.Марголина, работала на вокзале с 1933 года:

- Зимой в войну тюрьма открывала ворота и выпускала заключенных, чтобы они могли подкормиться. Они приходили на вокзал и тут многие умирали. Мы трупы собирали в вагон-ледник, чтобы потом похоронить в братской могиле. В вагон помещалось до ста трупов. Однажды подростка в обмороке забросили в вагон, подумали умер. А он очнулся и стал кричать. Никогда не забуду этого крика ...

Если бы члены комиссии горисполкома под председательством Л.А.Ивановой заглянули хотя бы в уцелевшие кладбищенские книги, они бы увидели десятки неизвестных и безродных, которых хоронили на кладбищах ежедневно. Их привозили с вокзала, из моргов, больниц, госпиталей. Так, только в один день 16 июня 1943 года на Новом (Митрофановском) кладбище было захоронено 44 неизвестных и безродных. Это летом. А зимой?

Как хоронили таких людей?

"Летом копали яму и всех туда складывали, - свидетельствует А.Д.Мохова. - А зимой не знаю. Зимой чаще мужчин посылали хоронить".

И.И.Чураков, заведовал Успенским кладбищем с 1952 по 1983 год:

- Гроба были у родственников, а неизвестных и безродных хоронили без гробов. Зимой привозили трупов 10-20 ежедневно. Их складывали на месте захоронения, на другой день копали могилу и хоронили. С лета заготавливали и ямы для братских могил.

Михаил Никитич Белоусов, ныне покойный, работавший на Митрофановском кладбище в годы войны, рассказывал мне, что хоронили и в естественные ямы. Там были такие ямы, в которых до войны варили смолу, вот в них и складывали.

В войну на кладбищах работников было мало, с вокзального хозяйства и других хозяйств хоронили сами, своими силами. И сейчас-то похоронить человека как следует не можем, а в то время ...

Справка-выписка из кладбищенских книг: в феврале-марте 1943 года на Митрофановском кладбище было похоронено 210 неизвестных и безродных. В декабре 1943 - январе 1944 гг. на Лесном кладбище похоронено 389 неизвестных и безродных. В эти же два месяца на кладбище ЧТЗ похоронено 229 неизвестных и безродных, на Успенском кладбище - 116 человек. Итого только за два зимних месяца только на четырех кладбищах Челябинска похоронено 944 неизвестных и безродных.

Среди них вполне могли быть люди с огнестрельными ранениями, скончавшиеся в госпиталях и санитарных поездах.

По самым скромным подсчетам, ибо многие кладбищенские книги сгорели во время пожара, выходит, что только на этих четырех кладбищах за четыре военные зимы было похоронено около 10 тысяч неизвестных и безродных. Причем даже не похоронено, а зарегистрировано в кладбищенских книгах. Вполне возможно, что их и не хоронили на территории кладбищ. Никто не знает, сколько похоронено было в первой попавшейся подходящей яме, сколько было похоронено вообще без какой-либо регистрации.

Такое происходило с простыми людьми, тружениками и жителями тыла. А как хоронили тех, к кому народ относился враждебно?

Нет никаких данных - по крайней мере, мне не удалось их обнаружить - о том, где похоронены умершие военнопленные, власовцы, уголовники. Или, может быть, они в годы войны не умирали? А ведь в Челябинске тогда этих незваных жителей были многие тысячи человек.

Почему комиссию Л.А.Ивановой не заинтересовало: а где похоронены военнопленные или солдаты из формирующихся частей (тоже умиравшие и погибавшие от огнестрельных ранений), или жертвы массовых эпидемий (есть свидетельские показания, что на Золотой горе могли быть похоронены жертвы эпидемий - отсюда и обнаруженная там известь - чтобы заразу убивать).

Перечисленное - далеко не все версии, которые добросовестная комиссия должна была бы проверить, прежде чем решать положительно о мемориале репрессированным.

Старые шахтные стволы на Золотой горе представляли собой уже готовое место погребения военнопленных, уголовников, власовцев, неизвестных и т.п. И очень удобное место: могли принять неограниченное количество трупов - все, сколько ни привезешь, хоть сто, хоть двести. К тому же - близость к городу: только в районе Шершней можно было переехать зимой реку по льду, в других местах берега реки обрывистые, а мостов через реку было только два.

В пользу моей версии говорит и то, что трупы, извлеченные на горе, были похоронены в зимней одежде. Именно зимой использовали шахты Золотой горы как могильник, летом все-таки старались похоронить по-человечески, рыли могилы.

Если моя версия верна, то и в дальнейшем раскопки должны показать преимущественно зимние захоронения.

Жители Шершней говорят, что зимой через шершневский мост не ездили, ездили прямо по льду реки. А на городском берегу реки возле нынешнего радиозавода была барачная колония спецпереселенцев (которые неизвестно где похоронены). И мимо этой колонии шла накатанная санная дорога через реку на Кременкуль.

Золотая гора была отсюда в двух километрах ...

Скорее всего, в этой могиле похоронены и репрессированные, и уголовники, и военнопленные, и власовцы, и неизвестные, и безродные. По крайней мере, не имея доказательств, мы обязаны так считать.

Встает вопрос: как относиться к такому захоронению? Инициаторы перезахоронения, преднамеренно подчеркивая анонимность поднятых трупов, конечно, не думали, что попадут в затруднительное положение при серьезном спросе за их версию. Им, должно быть, казалось, что косвенные доказательства с очевидностью подтверждают версию о репрессированных. Видимо, инициаторов перезахоронения увлекла мысль создать нечто подобное памятнику неизвестному репрессированному.

А что, памятник неизвестному солдату есть, почему не быть памятнику неизвестному репрессированному?

Думаю, такая установка изначально была ошибочной. Ибо у "неизвестного солдата" известно совершенно точно главное - что это солдат, а не рабочий, не колхозник, не какое-то другое гражданское лицо.

У "неизвестного солдата" известно также, что это советский солдат, а не гитлеровец.

У "неизвестного солдата" известен также его подвиг. Он вместе с другими однополчанами вел тяжелый бой с захватчиками, остановил или отбросил врага.

Словом, о "неизвестном солдате" известно все, кроме его имени. "Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен".

Сооружая памятник "неизвестному репрессированному", мы также должны быть уверены в главном: что это репрессированный, а не убийца, не насильник, не пленный гитлеровец. Но для этого мы совершенно точно должны быть осведомлены о судьбе, а следовательно, о личности захороненного, то есть знать как раз то, что должно быть неизвестно, раз речь идет о "неизвестном репрессированном".

Получается замкнутый круг. Разорвать его можно только одним способом: доказать, что в данном месте, скажем, на Золотой горе, хоронились исключительно жертвы репрессий и никакие другие. Тогда, подняв останки того или другого человека, мы не сможем сказать, Иванов это или Петров, но сможем утверждать, что это жертва репрессий.

Однако и тут нас ждет разочарование. Потому что мы не можем доказать, что на Золотой горе производились захоронения исключительно жертв репрессий. Это сейчас, по-моему, ясно даже мемориальцам.

Некоторые рассуждают так: если в этой могиле покоятся и репрессированные, и уголовники, мы все равно имеем право поставить памятник жертвам репрессий, отделяя их в своем сознании от преступников, что лежат рядом.

Конечно, такой нравственный плюрализм возможен. Все возможно. Особенно в нашей стране. Особенно сейчас. Но каждый должен для себя сам решить, допускает ли его совесть и нравственность поклоняться такой могиле. Нельзя навязывать всем поклонение этой могиле, как призывает к тому стоящий намогильный камень.

Для меня, например, это невозможно. Я не стал бы поклоняться могиле жертв репрессий, если там на тысячу репрессированных оказался случайно хотя бы один насильник или убийца. Ибо я тут же представил бы веселенькую гримасу этого убийцы.

Думаю, никто (если бы не знал, где похоронен отец) не стал бы поклоняться памятнику "неизвестный отец" или - "неизвестные отцы".

Есть факты, в которых нужно быть уверенным с абсолютной надежностью. Кому мы поклоняемся - один из таких фактов.

Многие родственники репрессированных, как сказал мне заместитель начальника управления КГБ А.П.Сурков, высказывали такое пожелание: перестать раскапывать Золотую гору, чтобы головы репрессированных не соединять с останками уголовников или тех, кто на нашу землю с мечом пришел.

Может, стоит прислушаться к этим разумным словам?

- А что тут плохого? - не соглашается А.В.Демин.- Почему нельзя поставить памятник репрессированным, даже если в могиле есть уголовники? Вот в Ленинграде на Пискаревском кладбище похоронены жертвы блокады. Нас ведь не интересует: воры лежат в тех могилах или честные люди, когда мы приносим туда цветы.

Эти слова, конечно, уловка.

Если бы мы на Золотой горе поставили памятник с надписью: "Здесь похоронены люди, закончившие свою жизнь в годы культа личности" - никто бы с таким текстом и спорить не стал. Ибо под эту надпись "лягут" и уголовник, и репрессированный, и умерший естественной смертью. Но мы же написали на монументе совсем другие слова.

Совсем другие ...

- А для меня уже факта, что людей, как скот, побросали в старый шурф, достаточно, чтобы считать их репрессированными,- заметила Л.А.Иванова.

(Я уже писал выше, что это была "нормальная", точнее вынужденная практика похорон тысяч людей в годы войны).

- С точки зрения прокурора, репрессия - это не только расстрел, но и бесчеловечное обращение с заключенными, нарушение установленных норм содержания их под стражей или в исправительных учреждениях, - услышал я от заместители прокурора области С.Н.Любченко.

И вот тут-то я подумал, что в моем журналистском расследовании совершенно необходимо договориться, как же мы понимаем репрессии.

Если уголовнику не дали положенного компота, и это репрессия - тогда один подход. Тогда я соглашусь, что в нашей стране были десятки миллионов репрессированных. Более того, смею утверждать, что такого рода репрессии продолжаются и сейчас, и не исчезнут в ближайшем будущем. И не только в нашей стране.

Однако даже хрестоматийное толкование слова "репрессия" - карательная мера, наказание со стороны государственных органов (академический Толковый словарь русского языка) - вызывает самые разные прочтения.

Во-первых, многие понимают репрессии как незаконное, бездоказательное наказание людей (тюрьма, ссылка и др.) по решению как судебных, так и внесудебных органов. Это широкое толкование и использует Р.Медведев, насчитав свои 40 млн. репрессированных.

Во-вторых, и это самое массовое понимание репрессий, - так называется физическое уничтожение людей по сфабрикованным обвинениям судебных или внесудебных органов.

В-третьих, репрессиями считают расправу Сталина со своими политическими противниками.

В-четвертых, понимают репрессии как массовое преследование инакомыслящих. Сюда относят исключение из партии, незаконные увольнения с работы и т.п.

И наконец, в самое последнее время появилась совершенно изумительная точка зрения на репрессии, созданная истерикой некоторых средств массовой информации: человека вытаскивают из дома, увозят до первой попавшейся ямы и шлепают. Ни за что, ни про что, даже не утруждая себя фабрикацией поддельных "дел".

Именно эту фантастическую версию смогли навязать мемориальцы общественному сознанию в связи с Золотой горой. Она, эта версия, чрезвычайно удобна, ибо не нуждается ни в каких доказательствах, и позволяет ставить мемориал на любых обнаруженных безымянных костях.

Не имею возможности остановиться здесь на анализе всех толкований понятия "репрессии". Одни из них очевидно вздорные, другие позволяют считать репрессиями и судебные ошибки, третьи являются отражением политической борьбы: не лезь в борьбу и не пострадаешь, а полезешь - сам вынужден будешь действовать теми же методами. Общее для всех этих трактовок репрессий - то, что такого рода действия не являются каким-то исключительно сталинским достижением. Они характерны для всех стран, всех времен. (У нас - гонение на кулаков, в США - на скваттеров, индейцев. У нас - охота за троцкистами-бухаринцами, в США - маккартизм, охота за коммунистами. За анекдот расстреляли? Да, было и такое. Но не только в сталинское время. Еще в 1794 году в революционной Франции смертной казнью каралась контрреволюционная пропаганда, в том числе и такая ее форма, как политические анекдоты).

Имеется только одно конкретно-историческое толкование репрессий, связанное с культом личности Сталина, характерное исключительно для нашей страны, - физическое уничтожение людей по сфабрикованным обвинениям внесудебных органов.

Его-то мы и рассмотрим.

Ну, например, с каких позиций оценивать события этого периода? С позиций так называемой социалистической законности, с ее учитыванием разных обстоятельств, характеристик с места работы обвиняемых, мнения трудового коллектива, телефонного права и т.д.? Или с позиций правового государства с его безоговорочным уважением закона, формального права?

Что тут думать, воскликнет читатель. "Социалистическая законность" полностью обанкротилась, мы переходим к правовому государству.

Но я не уверен, что мы сегодня в состоянии применять принципы правового государства - ни на уровне обыденного сознания, ни на уровне правительственных решений. Вот простой пример.

16 января 1989 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР о реабилитации репрессированных. Этим актом как бы автоматически отменялись решения всех внесудебных органов, за исключением некоторых, по таким преступлениям, как, например, пособничество фашистским оккупантам, предательство в годы войны, участие в карательных акциях оккупантов и т.п.

Как относиться к этому Указу? Казалось бы, только приветствовать. Это один из первых шагов, говорящий о движении нашего общества к правовому государству.

Но вот лежащее на поверхности противоречие. Если признаются недействительными решения внесудебных органов, почему не отменяются все, я подчеркиваю - все приговоры этих органов? Почему сделано исключение для дел предателей, карателей и др.? Разве методы работы "троек", Особого совещания и т.п. при рассмотрении дел карателей отличались от ведения дел репрессированных? Разве не те же самые люди разбирали дела о репрессированных и дела карателей? Почему же по делам репрессированным мы считаем действия этих людей недобросовестными, преступными, а по делам карателей - правомерными?

Какое-то полуправовое государство получается. В правовом государстве необходимо было бы реабилитировать и карателей, осужденных внесудебными органами.

Предвижу, какую бурю негодования вызовут эти слова. Как? Реабилитировать изменников Родины, предателей, чьи руки обагрены кровью невинных людей!?

Но это негодование лишний раз подтвердит, как далеко еще наше общество находится от правового государства.

Мы хотим правового государства, когда оно нам выгодно, когда осеняет авторитетом закона то, что мы решили без всякого закона, что нам и так "ясно", что и так "все знают". А когда правовое государство, формальное право ставит нас перед необходимостью поступать против своих взглядов и убеждений, мы кричим, что это формально-бюрократический подход, что надо учитывать все обстоятельства дела и т.п., то есть тут же укрываемся за соцзаконность.

Такими же мы были и полвека назад.

В 1948 г. в Нюрнберге американцы провели процесс над немецкими военными преступниками, совершившими зверские расправы над партизанами балканских стран. Нормы правового государства, формального права, примененные на этом процессе, возмутили советскую общественность.

"Как же отнесся американский трибунал к военным преступникам и их жертвам? - спрашивали советские наблюдатели этого процесса. - Отдал ли он должное памяти патриотов, павших геройской смертью в борьбе с захватчиками? Наоборот. Приговор американских судей представляет собой чистейшее надругательство над памятью борцов с фашизмом и над международным правом. Как сообщалось тогда в телеграмме "Ассошиэйтед Пресс" 20 февраля 1948 г., "Нюрнбергский трибунал констатировал, что партизаны, которые предпринимали нападения на немецкие оккупационные войска, действовали незаконно и не могут рассчитывать ни на какую поддержку со стороны международного права". (Нюрнбергский процесс. М., 1952. Т.1 С.XIII).

Такое же негодование советских людей вызвало оправдание на главном Нюрнбергском процессе (1945-1946 гг.) нацистских преступников Шахта, Папена, Фриче и непризнание преступными организациями генерального штаба, верховного командования и гитлеровского правительства.

Как так, возмущалась наша общественность! Ведь преступная сущность их очевидна.

Так как же мы будем выносить приговоры, в частности, Сталину: в соответствии с законом или в соответствии с "очевидностью"?

Ответ на этот вопрос до наивного прост: судили и судят в нашей стране так, как выгодно в тот или иной момент. Теперь вот для гибкости, для маневра у нас появилось еще и "правовое государство". И мы сегодня вдруг выгодно забыли, о чем писали ( и справедливо писали!) 70 лет: что формальный подход "правового государства" столь же ущербен, как и безбрежно корректируемая кем угодно "соцзаконность".

Одна из задач моего журналистского расследования и заключается в том, чтобы показать, как односторонне применяемая модная теория "правового государства" в приложении к Сталину может обелить произвол в годы его правления, полностью снять все обвинения. А также показать, как "демократы" сознательно или по невежеству используют "правовое государство" для развала государства, для разрушительного пересмотра истории с целью создать базу для оправдания сепаратизма, национализма, экономического "огораживания" в стране.

Об этом наш дальнейший разговор.

Наши публицисты-демократы становятся даже большими поборниками формального права, чем иные гитлеровские заправилы и чем сам Нюрнбергский трибунал 1945-1946 гг. Например, в приговоре Нюрнбергского трибунала ясно и недвусмысленно отклоняется пресловутый аргумент гитлеровцев о Женевской конвенции:

"Довод, выдвигаемый в защиту против обвинения в убийстве и жестоком обращении с советскими военнопленными, заключающийся в том, что СССР не являлся участником Женевской конвенции, является совершенно неосновательным. 15 сентября 1941 г. адмирал Канарис протестовал против правил об обращении с советскими военнопленными, подписанных генералом Рейнеке 8 сентября 1941 г. Он заявил тогда: "Женевская конвенция об обращении с военнопленными не распространяется на отношения между Германией и СССР. Поэтому применимы лишь принципы общего международного права об обращении с военнопленными. Начиная с 18 века они устанавливались постепенно на той основе, что пребывание в военном плену не является ни местью, ни наказанием, но исключительно превентивным заключением, единственной целью которого является воспрепятствовать данному военнопленному принимать дальнейшее участие в военных действиях. Этот принцип развивался в соответствии с точкой зрения, разделявшейся всеми армиями, о том, что убивать беззащитных людей или наносить им вред противоречит военной традиции ...". Этот протест, который правильно излагал положение вещей с точки зрения права, был игнорирован" (Нюрнбергский процесс. М., 1952. Т.2. С.463).

Вот ведь как бывает. Адмирал Канарис протестует против использования аргумента Женевской конвенции в оправдание насилий над советскими военнопленными, а наши взбесившиеся публицисты оправдывают зверства гитлеровцев, перекладывая вину на Сталина.

Ей-богу, лучше бы и мемориальцам не становиться на точку зрения правового государства. Ибо с позиций формального права (я сейчас скажу "страшные слова", но они естественно вытекают из позиции мемориальцев, а не выражают мою точку зрения), так вот, с точки зрения формального права никаких сталинских репрессий не было.

Шокирует? Но не более, чем реабилитация зверств гитлеровцев над партизанами или над советскими военнопленными.

И вот почему репрессий "не было":

во-первых, потому, что внесудебные органы были созданы законным путем, по решению ВЦИК СССР, а не решением Сталина или кого-либо другого. Они действовали, следовательно, с законным мандатом от имени народа и были наделены полномочиями суда;

во-вторых, все необходимые формальности при оформлении расстрельных дел соблюдались скрупулезно: есть в них свидетельские показания, признание обвиняемым своей вины (по-разному сейчас к этому можно относиться, но важно, что в те годы признание являлось "царицей доказательств"), на каждом листе дела стоит личная роспись обвиняемого, что исключает фабрикацию дела, вписывание каких-либо показаний, которых не было и т.п.;

в-третьих, признавая незаконными все внесудебные решения и называя режим репрессивным, мы исходим из сегодняшних представлений о законности, а не из тех, что существовали 50 лет назад. Тем самым мы нарушаем часть 2 статьи 11 любимой демократами "Всеобщей декларации прав человека": "Никто не может быть осужден за преступление на основании какого-либо деяния или бездействия, которые во время их совершения не составляли преступления по национальным законам или по международному праву" ("Аргументы и факты" №49, 1989 г.)

Никто, в том числе и Сталин, действия которого не составляли преступления по национальным законам.

В правовом государстве, надо сказать, вообще становится бессмысленным пересмотр дел и оценок полувековой давности. Для правового государства это нонсенс, бессмыслица, ибо полвека назад люди жили по другим законам. И никто в правовом цивилизованном государстве такими пересмотрами не занимается.

Там только посмеиваются над нашей "единственной в мире страной с непредсказуемым прошлым".

Вот почему я не уверен, что мы сможем распутать сталинский узел, оставаясь исключительно на платформе правового государства. И не советую этого делать никому - как бы на грабли не наступить.

Видимо, с позиций здравого смысла.

А здравый смысл требует прежде всего знакомства со всеми фактами, а не с теми только, что сообщают мемориальцы.

Вот почему журналистское расследование привело меня в областной партийный архив. Достаточно скрупулезно изучил документы 1937 года. И считаю, что с некоторыми наблюдениями и выводами необходимо познакомить читателей, чтобы они могли более здраво судить о некоторых сторонах репрессий.

Прежде всего - о так называемом произволе.

Перестроечная публицистика создала мнение, что можно было написать донос и человека уничтожали без разбирательств. Мягко говоря, это не всегда соответствовало действительности.

Вот, скажем, "дело Пологова", январь 1937 года.

Суть: начальник политотдела Белозерского зерносовхоза Елхин написан донос в отдел руководящих партийных органов (ОРПО) обкома партии, в котором сообщал, что его заместитель Пологов, выдвинутый обкомом ВКП(б) на должность второго секретаря Талицкого райкома, будто бы в свое время имел связь и поддерживал троцкиста Журжина, впоследствии арестованного НКВД (события происходили на территории нынешней Курганской области, входившей в то время в состав Челябинской области). Елхин спрашивал, как ему быть, обсуждать ли поведение Пологова в парторганизации или нет.

Но донос не сработал, как хотелось бы Елхину, потому что был тщательнейшим образом проверен.

В "деле Пологова" находятся следующие документы, подтверждающие коротенькое решение бюро обкома от 10 января 1937 г. "Отметить, что выдвинутые тов. Елхиным обвинения против т. Пологова не подтвердились":

1. Заведующий ОРПО Абаляев пишет письмо секретарям обкома Рындину и Шурову с изложением сути доноса Елхина и принятых им мер с целью разобраться. Вывод таков: "В данном случае мы имеем сознательное антипартийное поведение тов. Елхина, оговор в несуществующей связи с троцкистом тов. Пологова. Елхин сознательно ложно оговаривает Пологова, сводя с ним какие-то счеты. Больше того, из справки, прилагаемой к материалам, видно, что оправдывающую троцкиста Журжина характеристику выдал Журжину сам Елхин".

2. Секретарь Белозерского райкома Окин пишет письмо в обком: "Мое мнение, т. Елхин хочет свести некоторые счеты с т. Пологовым".

3. Письмо Елхина в ОРПО: "Пологов использовал Журжина как докладчика в годовщину Октября и поручал ему составлять тезисы по какому-то еще партийному вопросу, составленные тезисы Журжина Пологов очень хвалил ... Журжин из всех работников политотдела разговаривал только с Пологовым ... Он стал действовать через Пологова, подсылал его ко мне ходатаем".

4. Объяснение Елхина Белозерскому райкому: "На счет хождения друг к другу (Пологова и Журжина) более детально должен дать объяснение т. Соколов, зам. начальника политотдела от НКВД".

5. Объяснение Пологова в райком о том, что доклад на 18-ю годовщину Октября делал не Журжин, а другой, что тезисы Журжина по поводу речи Сталина о стахановском движении были признаны негодными и уничтожены, о лестной характеристике, которую дал сам Елхин Журжину.

6. Объяснение заместителя начальника политотдела Белозерского зерносовхоза Соколова секретарю райкома партии Окину: "Между Журжиным и Пологовым ни личной, ни деловой политической связи не было ... Журжин не пользовался доверием Пологова".

7. Письмо члена ВКП(б) по фамилии Книга Окину: подтверждает отсутствие личных и товарищеских связей Журжина и Пологова.

8. Справка секретаря парторганизации Шмакова для Окина: "Мною установлено, что Журжин в ОРСе доклада никакого не делал".

9. Характеристика Журжину, подписанная Елхиным: "тов. Журжин с работой справлялся. Являясь исключенным из рядов ВКП(б), тов. Журжин в антисоветских и антипартийных поступках замечен не был. Принимал участие в общественной работе".

10. План проведения 18-й годовщины Октября в Белозерском районе. Журжина в числе выступающих нет.

(Партархив Челябинского ОК КПСС. Ф.288, оп.2, д.30, с.115-128).

Разбирались.

Знакомишься с делами 1937 года и душе становится тяжко. Борьба честолюбий, карьеристские гонки, дорога вверх по трупам.

И в орбиту этой отвратительно грязной возни втягиваются все новые и новые ни в чем не повинные люди, их роль - поставлять "доказательства".

В нынешних публикациях о репрессиях этот личный, местный аспект как-то все время уходит в тень, его просто не существует у мемориальцев и им подобных.

Мы, мол, такие все хорошие, честные, принципиальные люди. Это Сталин плохой. Это он и его сподручные хватали нас, таких честных, принципиальных, заставляли писать напраслину на других честных, принципиальных людей ... Мы такие хорошие, а он такой плохой.

На самом деле все далеко не так. Есть факты, от которых никуда не уйдешь.

Заглянем хотя бы в историю бывшего редактора "Челябинского рабочего" Л.Сыркина. Беру его историю только потому, что сами мемориальцы очень много писали о нем, честном и принципиальном. Не одну публикацию посвятила Л.Сыркину и его талантливой и т.д. жене Е.Владимировой журналистка С.Миронова, подробно описав всю несправедливость и т.д. по отношению к нему, о его героическом и т.д. поведении в сталинских застенках.

"Она даже пытается понять тех, кто считал своим долгом благопристойно "стучать" на своих коллег, - пишет о исследованиях С.Мироновой Е.Карелина ("Челябинский рабочий", 4.05.90 г.). - Тем больше веришь ее пронзительному выводу о том, что человек всегда должен отвечать за свои поступки, что мы можем понять атмосферу, которая его окружала, но всегда есть высший суд - суд совести".

Прекрасные и правильные слова! С.Миронова не жалует доносчиков. Но к самому Л.Сыркину суд совести С.Миронова почему-то не применяет. Скорее всего потому, что не знает всей правды о нем. А если знает (скорее всего) да умалчивает, тогда у нас с нею разные представления о совести.

Как свидетельствуют архивные документы, Л.Сыркин одним из первых в 1937 году рванулся ловить врагов народа. Причем добровольно и целеустремленно, без всякого физического на него воздействия.

Вот его заявление в бюро обкома ВКП(б) от 21 января 1937 г.:

"Из разговора с тов. Шуровым 19 сего января я узнал, что лишь 18 января бюро обкома (я по болезни не присутствовал на этом заседании) приняло решение об исключении из партии бывшего зав. сельхозотделом обкома Ларина, разоблаченного около двух месяцев назад и давно уже арестованного органами НКВД троцкиста. Сообщение это меня крайне поразило ... Далее я узнал, что Ларин до сих пор не выведен из состава членов Пленума обкома ВКП(б). Еще более странная история с бывшим начальником Южно-Уральской железной дороги Князевым. Хотя Князев послезавтра предстанет перед Верховным судом по делу "параллельного центра" , он еще и сегодня не выведен из состава кандидатов в члены бюро Челябинского обкома ВКП(б) ... Эти факты создают совершенно дикое и дезориентирующее партийный актив положение. Налицо явная и большая ошибка, которую нужно немедленно исправить" (Партархив. Ф.288, оп.2, д.33, с.46).

Ах, этот заботливый, принципиальный Сыркин! Зачем этот донос ему понадобился, зачем он показывал себя, как говорится, правовернее папы римского?

А вот зачем. Он вступил в большую игру, в которой ему мешал Рындин, тогдашний первый секретарь обкома.

И вначале Сыркин набирает очки, разыгрывая в числе первых в обкоме козырную карту "врагов народа". По его заявлению бюро принимает решение, в котором кается: "... Бюро обкома все это просмотрело, говоря о бдительности, на деле необходимой бдительности не проявило ... Бюро обкома признает, что его главной ошибкой было то, что в аппарате обкома два с половиной года работал троцкист и бюро этого не видело ..." (Партархив. Ф.288, оп.2, д.33, с.4).

Рындин, естественно, пошел в наступление. Но он пока еще не понял, какими картами в 37-м надо играть.

Бюро обкома 15 февраля принимает постановление по Сыркину, в котором указывается, что Сыркин получил прямое указание не публиковать материалы пленума обкома, но опубликовал. "Тов. Сыркин, излагая в передовой ошибки бюро и обкома и факты подхалимства и угодничества в областной партийной организации, но не разъяснив одновременно решений бюро и обкома по этим вопросам, обвиняет по существу бюро и обком в нереагировании на передовую газеты "Правда" - "Скромность украшает большевика", непринятии мер к исправлению допущенных ошибок ..." (Партархив. Ф.288, оп.2, д.36, с.3).

Но довольно быстро Рындин находит "правильную тактику". Секретарь Тракторозаводского райкома партии Кричевский, бывший до этой должности на протяжении ряда лет помощником Рындина, а также зав. отделом агитации и пропаганды Ипполитов распускают слух, что Сыркин является автором троцкистской книжки, раскритикованной Сталиным в его речи на большевистской фракции ВЦСПС в 1924 г. (Сталин тогда сказал по поводу одного негативного слуха об Октябрьском восстании: "Этот рассказ передается и повторяется потом в ряде брошюр, принадлежащих перу троцкистов, между прочим, в одной из последних брошюр об Октябре, написанной Сыркиным". И.В.Сталин, Сочинения. Т.6. М., 1947. С.325.).

По этому поводу Сыркин пишет в ЦК ВКП(б), прямо указывает на преследование за критику со стороны Рындина и просит освободить от работы в Челябинской организации: "На протяжении последних месяцев мне приходилось и в газете и лично неоднократно выступать с критикой политических ошибок секретарей обкома тт. Рындина и Шурова ... Лишь недавно закончился пленум Челябинского обкома ВКП(б), на котором по моему предложению в резолюцию было включено специальное указание на попытку секретаря обкома т. Шурова затормозить развитие самокритики в организации. Моя критика в ряде случаев руководителями организации воспринималась крайне болезненно. Недавно на заседании бюро обкома 14 февраля я был даже осыпан тов. Рындиным грубейшей бранью. На том же заседании бюро обкома ... передовая "Челябинского рабочего" от 14 февраля была названа троцкистской ..." (Партархив. Ф.288, оп.2, д.39, с.183-184).

Много лестного написала С.Миронова о Сыркине. Приведенные выше документы (не имею возможности рассказать всю длинную и дурнопахнущую историю Сыркина) свидетельствуют: С.Миронова работала недобросовестно, а Сыркин - вовсе не ангел. И его доносы, конечно, сыграли свою роль в судьбе Кузьмы Рындина, арестованного через несколько месяцев после ареста самого Сыркина.

Как же быть с судом совести? И в какой степени правомерно говорить в истории Сыркина о сталинских репрессиях? Какова роль Сталина в этой грязной истории?

Мы можем перемещаться во времени еще дальше и обнаружим это же малосимпатичное стремление заложить друг друга, чтобы возвыситься самим.

Можно, например, переместиться на сто лет назад, в XIX век. "После обеда читаю "Иранскую войну" Тарле ... В декабризме мне понятно и близко все, кроме одного: почему декабристы с такой легкостью поголовно выдавали друг друга на допросах? Ведь пыток в прямом, страшном смысле для них не существовало ..." (Власов Ю. Справедливость силы. Л., 1989. С.526).

Можно переместиться и в наши дни и с ужасом обнаружить, что никаких изменений с нашим человеком не произошло в этом его гнусном качестве доносчика-карьериста.

Б.Н.Ельцин рассказывает о головомойке на Октябрьском пленуме ЦК КПСС (1987 г.): "Казалось, что выйдут не самого крупного калибра и не самые близкие люди ... А вот когда все началось на самом деле, когда на трибуну с блеском в глазах взбегали те, с кем вроде бы долго работал рядом, кто был мне близок, с кем у меня были хорошие отношения, - это предательство вынести оказалось страшно тяжело ... Выступает Рябов, с которым столько в Свердловске вместе работали. Зачем? Чтобы себе какую-то тропинку проложить вверх, если не к будущему, то хотя бы к своей пенсии? И он тоже начал обливать ... Первый секретарь Пермского обкома - Коноплев, Тюменского - Богомяков и другие ... Уж вроде работали рядом, уж, кажется, пуд соли вместе съели - но каждый думал о себе, каждый считал, что на этом деле можно какие-то очки себе заработать. Из членов Политбюро для меня были неожиданными выступления Рыжкова и Яковлева - я не думал, что они могут сказать такие слова" (Ельцин Б. Исповедь на заданную тему. Свердловск, 1990. С.171-172).

Что это, предательство как свойство национального характера?

Не берусь ответить.

Дополнение 1991 г. Недавно стал известен редчайший документ - показания репрессированного поэта Бориса Ручьева следователю КГБ в 1956 году, уже после реабилитации. Ручьев по просьбе следователя подробнейшим образом рассказывает, как шли допросы, показывает методы работы следователей, объясняет причины самонаговоров. Да, были "крики и угрозы", "ругательства", которые сменялись разговором "почти по-товарищески, вежливо и спокойно". Но не избиения, не пытки. ("Вечерний Челябинск", 26.12.90 г.)

И далее: "Вследствие собственных размышлений и выводов либо в результате демагогических убеждений следствия Ипполитов и Руднев (ответственные работники Челябинского обкома КПСС - Л.Л.) пришли к решению давать, вернее, подписывать любые требуемые следствием показания и, как мне было от них самих известно, лично подписывали заявления о своем активном участии в контрреволюционном правотроцкистском блоке. Одинаковая оценка тогдашних действий НКВД, к которой мы пришли в результате совместных размышлений, практический пример товарищей и постоянная идеологическая обработка следствия с постоянным нажимом привели меня к твердому решению принять на себя заведомо ложные обвинения".

Да, и это было: люди искренне считали, что своими признаниями помогают НКВД бороться с врагами. И это - еще один аспект проблемы репрессий, который требует осмысления.

Тема доносов и самонаговоров нуждается в особом, глубоком изучении. И затронул я ее лишь с тем, чтобы показать, как дилетантски-примитивно трактуются у нас событии периода культа личности.

Какая-то вакханалия ужасного обывательского невежества катится по стране, как только начинают рассуждать о репрессиях.

Мы очень хотим, мы все очень хотим быть хорошими, и когда мы предаем друзей, проявляя инициативу и предупредительность, своевременность и "принципиальность", мы, чтобы избавиться от угрызений совести, говорим: это он, он один виноват. Он нас заставил, он создал такие условия, что мы должны были предавать. Он - это Николай I, Сталин, Горбачев ... И любой другой, только не мы - хорошие, честные, принципиальные люди.

И "Мемориал" вместо того, чтобы открывать имена доносчиков, предателей, стукачей, покрывает преступников, сваливая вину на одного - на Сталина.

А эту цепь предательств разрывал только тот, кто, невзирая на психологический террор, на разного рода давление, не подписывал предательский донос и тем самым тормозил разогнавшуюся машину репрессий. Вот бы узнать эти имена и поставить таким людям памятники. В одном ряду с памятниками генералу Карбышеву, сделавшему выбор: лучше заживо оледенеть, чем предать товарищей, или поэту Мусе Джалилю, тоже не ставшему предателем. Были такие и в годы культа. ЦТ недавно сообщило: доказано, Г.К.Жуков не писал доносов, которые ему инкриминируют демократы.

Вот какие мемориалы нужны нашему народу, а не те памятники народному позору, народному рабству, которые предлагается сейчас воздвигать по городам и весям. Ибо доносы, предательства не что иное, как отражение рабства духа части народа, достойны не то чтобы осуждения (народ не виноват и не несет ответственности за кучку предателей), а скорее жалости и досады. Но уж никак не мемориалов.

Как доложил председатель комиссии по реабилитации А.Н.Яковлев, 80 процентов людей погибли по доносам соседей и "товарищей" ("Комсомольская правда", 10.07.90 г.).

Сразу после создания "троек" НКВД в январе 1937 года началось бурное всплывание всей мути со дна. По свидетельству Н.С.Хрущева, уже на февральско-мартовском Пленуме 1937 года высказывались сомнения в правильности намечаемого курса на репрессии. (Н.С.Хрущев "О культе личности и его последствиях". "Известия ЦК КПСС", №3, 1989 г. с.139).

На январском Пленуме ЦК ВКП(б) (1938 г.), о котором наши публицисты почему-то помалкивают, будто его и не было, принято специальное постановление, в котором приводились факты удивительного рвения сделать карьеру на репрессиях.

"... В Куйбышевской области один из райкомов партии исключил из партии и объявил врагами народа 50 человек из общего количества 210 коммунистов парторганизации, в то время, как в отношении 43 из этих исключенных органы НКВД не нашли никаких оснований для арестов".

"... Секретарь Киевского КП(б)У Кудрявцев на партийных собраниях неизменно обращался к выступавшим коммунистам с провокационным вопросом: "А вы написали хоть на кого-нибудь заявление?" В результате этой провокации в Киеве были поданы политически компрометирующие заявления на половину членов (! - Л.Л.) городской парторганизации ...". И т.д. и т.п.

В постановлении январского Пленума ЦК КПСС (1938 г.) прямо дается оценка таким действиям: "Среди коммунистов существуют, еще не вскрыты и не разоблачены отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии".

"Прославилась" и наша Челябинская областная парторганизация. "Такие факты провокационной работы имели место также в Воронежской, Краснодарской, Челябинской и других партийных организациях", - говорится в постановлении Пленума. ("КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК", издание девятое, М., 1985. Т.7. С.11-13).

Весь 1938 год шла борьба за то, чтобы остановить вакханалию сведения счетов, от которой страдали ни в чем не повинные люди.

Полистаем хотя бы ноябрьскую подшивку "Правды" за тот год.

3 ноября. Заметка из Краснодара "Дело клеветника Ларцева". "Сфабриковал сотни клеветнических заявлений на членов партии ...". 10 дней особая бригада распутывала. Ни одно заявление не подтвердилось.

4 ноября. "Необоснованный приговор". Якутск. Молодые техники связи Степанов и Тимофеев за критику неполадок на узле связи арестованы и обвинены в контрреволюционном саботаже. Суд приговорил к 7 годам. Верховный суд РСФСР пересмотрел дело, назначил наказание - 1 год исправительных работ, так как контрреволюционных действий не обнаружено. Прокурор Вышинский (как это ни странно!) внес протест. Дело пересмотрено Верховным судом СССР. Итог - отмена всех решений и прекращение дела.

5 ноября. "Необоснованные исключения из партии". Карелия. "В Карелии многие коммунисты были неправильно исключены уже после январского Пленума ЦК ВКП(б) с грубыми нарушениями ...".

И так далее. Почему мы листали ноябрьскую подшивку "Правды"? Чтобы найти след состоявшегося в ноябре 1938 г. Пленума ЦК, где вопрос о репрессиях снова рассматривался и было принято решение о ликвидации "троек" НКВД.

Следов Пленума найти не удалось. Но оба помощника прокурора области - А.В.Демин и В.С.Иванов - утверждают: такой Пленум был. По словам В.С.Иванова, на этом Пленуме выступил Берия, тогда еще он не был наркомом НКВД, сказал, мол, если мы так дальше будем сажать людей, то в стране никого не останется (3).

Вот такая история у нас получается.

Какая? Да хоть какая, какую захотим сляпать. Надо только на одни факты глаза пошире раскрыть, а на другие, альтернативные факты, поплотнее закрыть.

Поколение выросло, которое, я уверен, не знает доли тех фактов, о которых я упомянул, хотя эти факты не засекречены, напротив, они вполне доступны. Этому поколению внушили - во всем виноват Сталин. И в том, что колбасы у нас сейчас нет, тоже виноват Сталин 50 лет назад.

"Нынче часто и слышу, и вижу,
Как Историю дети трясут.
И я всею душой ненавижу
Этот странный младенческий суд ...
Но реальность осталась такою,
Как бы кто-то со злобой ни лгал:
Сталин принял Россию с сохою,
Ну а с ядерной бомбою сдал", -

пишет в редакцию "Челябинского рабочего" А.Кашин из с. Долгодеревенское.

Обманутое поколение про соху и ядерную бомбу ничего слышать не желает. Поэтому нетрудно предсказать ближайший путь этого поколения: демократы приняли страну с ядерной бомбой, а сдадут - с сохою.

Н.С.Хрущев на XX съезде КПСС говорил о тысячах человек.

"АиФ" №5, 1990 г. сообщает о 3777 тыс. осужденных за контрреволюционные преступления за период с 1921 по 1954 г., из них 643 тыс. приговорены к высшей мере наказания.

Р.Медведев довел число репрессированных до 40 млн. человек.

Кто больше?

Включились в азартную игру местные мемориальцы.

300 тысяч захоронено на Золотой горе (если так, то, значит, половина всех расстрелянных во всей стране за 33 года).

Фотокорреспондент А.Чуносов был скромнее: выдал английской газете "Индепендент" всего 80 тысяч на Золотой горе. Когда я спросил у него, откуда он взял такие цифры, ничего вразумительного, естественно, в ответ не услышал.

Когда "утка" о Золотой горе вылетела в Европу, кинулись узнавать, кто же первый произнес "300 тысяч жертв". Я спросил об этом корреспондента ЦТ С.Сергеева.

- Да Борисов мне об этом сказал, из "Мемориала", - ответил Сергей Сергеевич, - а потом, когда стали спрос учинять, от своих слов отказался.

Вот и пришлось А.П.Суркову из КГБ вызволять мемориальцев из неловкого положения. По ЦТ прошло его интервью, где цифра жертв репрессий по Золотой горе уменьшилась в 30 раз: 11,5 тыс. человек были расстреляны с 1920 по 1960 год в Челябинской области. Цифра включает и действительно преступников. Сколько? А никого не интересовала точность. Вали больше "жертв".

Так ли важны все эти цифры? Даже один невинно пострадавший - суровое осуждение режиму. Но, думаю, важны и цифры точные.

Любопытно, например, было бы их сравнить с жертвами политической борьбы в других странах. Почему-то наши всезнающие публицисты тщательно избегают таких сравнений. А ведь они о многом говорят. Например, о том, так ли уж беспрецедентны были репрессии в нашей стране.

600 тысяч человек гильотинировано в годы Великой Французской революции из 27 млн. населения Франции тех лет. То есть жертв (пропорционально населению стран) в пять-семь раз больше, чем в СССР.

Или возьмем для сравнения такую хрестоматийно демократическую страну, не раз приводимую нашими публицистами в качестве эталона, как Финляндия, вырвавшаяся из "кровавых лап большевизма".

Вот что, например, сообщалось 25 июня 1919 г. в американском журнале "Нью Рипаблик", стоящем отнюдь не на пробольшевистской точке зрения. В заметке "Маннергейм и Колчак" автор С.Чэйз спорил с позицией союзных правительств, не признававших Советскую Россию по причине того, что "советское правительство держится на терроризме, не демократично и не представляет русского народа", но признавших правительства Маннергейма в Финляндии и Колчака в Сибири.

Автор пишет:

"Теперешнее правительство в Финляндии, при вступлении его во власть, казнило хладнокровно в течение нескольких дней 16700 членов бывшей социалистической республики и заключило в концентрационных лагерях, обрекая на голодную смерть, еще 70000 ... Финское правительство было бесконечно более террористическим, чем русское.

Убив и заарестовав около 90000 социалистов и отогнав еще около 50000 за границу, в Россию, - Финляндия страна маленькая, с числом избирателей только около 400000, - белогвардейское правительство сочло достаточно безопасным произвести выборы. Несмотря на все предосторожности, было выбрано большинство социалистов, но генерал Маннергейм ... не утвердил мандата ни одного из них" (цитирую по В.И.Ленину. ПСС. Т.39. С.186).

Если кто-то обладает точными данными о размере сталинских репрессий, он может сделать сравнение репрессий демократичного Маннергейма и тоталитарного Сталина. Я такими данными не обладаю. Если же перевести жертвы Маннергейма на жертвы Сталина в той же пропорции, в какой соотносится население Финляндии и СССР, то на Сталина "выпадет" около 10 млн. человек. Это в два с половиной раза превышает самую большую из полуофициальных цифр сталинских репрессий (3777 тыс. человек за 33 года).

Удивительно, почему финны не поднимают вопрос о репрессиях Маннергейма? Почему не ведут раскопок своих Золотых гор? Может быть, потому, что руководители Финляндии кормят свой народ и им не требуется покойник, на которого можно свалить вину за сегодняшние свои провалы?

Действительно, подобного отношения к своей истории нет ни в одной стране.

Впервые я держал в руках документ, дающий хоть какое-то обобщенное представление о том, что творилось в области в 1937 году.

Ревизия проводилась с 17 по 27 декабря 1937 г. по предложению Народного комиссара юстиции СССР Н.В.Крыленко начальником отдела судебной защиты и юридической помощи населению (был ведь такой!) НКЮ (народного комиссариата юстиции) СССР М.В.Кожевниковым и, как там написано, т. Фаркиным (Прокуратура СССР). Задача возлагалась на проверяющих, как я понял, - доказать, что Верховный суд РСФСР регулярно смягчает приговоры, послабляет преступникам-контрреволюционерам.

Можно ли с доверием отнестись к сообщаемым цифрам и фактам? Думаю, можно. Фаркину и Кожевникову требовалось максимально "развернуть" картину попустительства Верховного суда республики, и они сгребали все до самой мелочи. Наверху, похоже, шла схватка хищников за власть, играли по крупному, пользуясь козырями "врагов народа", "контрреволюционеров", "троцкистов". И нет худа без добра: в результате мы получили возможность ознакомиться с одним из немногих обобщающих документов о репрессиях по нашей области. Итак.

1. Дела о террористической подготовке и агитации (контрреволюционные террористические группы и одиночки). В 1937 г. осуждено по области 88 человек (62 человека в 1936 г.).

Верховный суд оставил в силе приговоры лишь на 67 человек или 76 процентов.

2. Дела о контрреволюционном вредительстве. В 1937 г. осуждено 69 человек (1936 г. - 42). Верховный суд оставил в силе 47 приговоров или 68 процентов.

3. Дела о контрреволюционной агитации перебежчиков из-за границы. В 1937 г. - 4 дела.

4 . Дела о групповых контрреволюционных преступлениях. За 1937 г. осуждено 128 человек (в 1936 г. - 83). Верховный суд утвердил 79 приговоров или 61 процент.

5. Контрреволюционная агитация (троцкистская, пораженческая, колхозная и др.). В 1937 г. осуждено 882 человека ( в 1936 г.- 338). После Верховного суда в силе осталось 451 приговор или 51 процент.

6. Дела о соблюдении государственной тайны. В 1937 г. приводится 2 дела.

Таким образом за весь 1937 год было осуждено 1172 человека, но фактически после пересмотра дел Верховным судом РСФСР было наказано 654 человека или 55 процентов.

И все-е!

Этим цифрам можно доверять, можно не доверять, но они есть, от них нельзя отмахнуться.

О чем говорят они?

Сразу куда-то исчезают пресловутые десятки миллионов репрессированных. Если воспользоваться упоминавшимися полуофициальными данными (3777 тыс. человек) , согласно которым примерно четверть репрессированных проходила через суды, а три четверти - через внесудебные органы, то получается, что в 1937 году всего в Челябинской области было репрессировано около 2600 человек. Это, кстати, не противоречит данным КГБ - 37 тысяч за сорок лет.

Если из 2600 человек одна четверть была расстреляна (в целом 11,5 тысяч из 37 тысяч), значит, в 1937 г. было увезено на Золотую гору (поверим на минуту мемориальцам) 600-700 человек. Прибавим еще столько же - в 1938 г. И учтем, что раскопано по утверждению мемориальцев, захоронения 1938-1939 гг. ниже - все остальные. Значит, говорить даже о десятках тысяч захороненных на Золотой горе, это значит или лгать, или говорить о большом количестве трупов, не имеющих отношения к репрессиям.

Напомним, что Челябинская область была не самой отстающей в репрессиях, как свидетельствует постановление январского Пленума ВКП(б) 1938 г.

Не берусь судить, много это или мало 2600 человек по одной области, но ясно - десятков миллионов репрессированных по стране в целом из этой арифметики не получается. Нет, не получается. Но даже и полуофициальная цифра в 3777 тыс. человек, репрессированных за 33 года в СССР - я думаю, что это верная цифра, - в пропорциональном отношении в два с половиной раза меньше, чем репрессии Маннергейма в демократической Финляндии за один только 1918 год.

Вот вам и людоедский сталинский режим. Неувязочка получается, господа лжецы!

Х-н, работая начальником спецчасти райисполкома, был командирован в Челябинск с мобилизационными документами. Выезжая в командировку, напился в буфете станции Камышлов. Пьяный он на поезд не сел, а уснул в машине. Чемодан с портфелем с мобдокументами увезли в Челябинск. Документы оставались у его случайного попутчика Баранова, который уехал поездом, в течение 6 месяцев. Х-н осужден условно по статье о несохранении государственной тайны.

К-н, с незаконченным высшим образованием, до революции работал в земской управе, бывший офицер царской армии. В 1916 г. сопровождал во Францию генерала Жилинского. В 1919 г. служил у белых. Состоял в ВКП(б), исключен как троцкист, в 1927 г. был восстановлен в партии, в 1930 г. вновь исключен за несогласие с политикой партии. При обыске у К-на был изъят составленный им (далее - по тексту - Л.Л.) "контрреволюционный пасквиль, направленный против советской власти и призывающий к террору в отношении вождей партии и советского правительства и восхваляющий банду Троцкого. К-н после вынесения приговора (5 лет лишения свободы) подал в спецколлегию заявление, указав, что он считает приговор "насилием над крестьянством в лице его лучших представителей".

Примеры подобного рода можно было бы продолжить. Они говорят о том, что наряду с невинно пострадавшими людьми были и "заслуженные" наказания, была и острая борьба, исход которой решался, как и во всех странах, по одному сценарию - побеждала власть, побеждала сила. И бросивший им вызов знал, на что шел, сам выбрал свою судьбу.

"Выставка поражает своей документальностью, - упивается С.Миронова. - Это своеобразные свидетельские показания зека сталинских времен против произвола и бесчеловечности репрессивной системы, которая отбирала у человека в неволе все: доброе имя, достоинство, волю".

Спрашиваю у Светланы Ивановны:

- За что был осужден Гребенников?

Отвечает: за подделку продуктовых карточек в Миассе.

Да побойтесь бога! Как же так? При чем тут "доброе имя, достоинство" у таких, как Гребенников? В годы войны народ их судил самосудом, потому что не было в те годы более омерзительного преступления, чем отобрать у другого кусок хлеба, чтобы самому съесть два куска.

Одни люди шли на вокзал и умирали от голода, а другие тем временем рисовали хлебную карточку и жрали хлеб умирающих от голода, да еще ходят сейчас в героях.

Увольте, моего плюрализма на такое не хватает.

Может быть, прав был репрессированный поэт Борис Ручьев, который там, в Гулаге, писал:

Зона - это как загон овечий,
для двуногой, злой, как волк, овцы.
Под штыками в зону каждый вечер
загоняют жителей бойцы.
За ограду жадным взором глядя,
получая хлеб за черный труд,
здесь - всея Руси великой - чада
самые бесстыжие живут ...
И спокойно вижу взглядом острым,
как в краю снегов, со всех концов -
окольцован будто в море остров -
страшный мир последних подлецов ...

(Б.Ручьев. "Полюс", "Урал", №6, 1989 г.).

Интересно, что к образному сравнению лагерей с островами Ручьев пришел независимо от А.Солженицына ("архипелаг Гулаг"), но содержание этой метафоры у Ручьева противоположное.

Свидетельствуют два художника. Один - "художник по хлебным карточкам" - оказался очень недоволен неволей, отобравшей у него "доброе имя". Другой, не потянувший за собой в Гулаг никого, оказавшийся среди гребенниковых, прекрасно видит суть этих людей.

Какому свидетельству верить - дело совести читателя.

Вот только поторопился Ручьев насчет последних подлецов. Они уйдут окончательно, когда мы будем смелыми обличителями репрессий сталинского периода и разного другого руководящего идиотизма не задним числом, когда нам ничто не угрожает, не по разрешению власть имущих, а в тот момент, когда откажемся под пыткой подписывать доносы.

Были же такие люди. Были они. И сейчас есть.

А доносчики трансформировались в самых ярых перестройщиков, в самых демократичных демократов, но готовых, придя к власти, на другой день загнуть салазки народу так, что никакому диктатору не снилось. И мы это скоро испытаем на себе.

Вспоминаю в связи с этим страстные речи народного депутата СССР демократки Г.Старовойтовой, почтившей своим присутствием перезахоронения на Золотой горе. Сколько тогда было сказано ею демократических слов! Но пусть вас они не обманут. Это ведь та самая Г.Старовойтова, которая через два месяца на втором съезде народных депутатов СССР голосовала вместе с другими 196 "демократами" при обсуждении поправок к Конституции СССР против дополнения статьи 96 положением о недопустимости прямого или косвенного ограничения избирательных прав граждан СССР. Демократка голосовала за ограничение избирательных прав!

Я думаю, тем, кто процесс возвращения страны к социализму, к подлинному счастью простых, наших потрясающе доверчивых людей хотел бы обратить в развал государства, в распродажу его оптом и в розницу. Тем, кто мечтает иметь у себя два куска, отобрав последний у нерасторопного соседа. Им, а также доморощенным, невежественным политикам - им всем нужны выдумки о Золотой горе, чтобы манипулировать общественным сознанием для достижения тех целей уничтожения государства, за которые Сталин на второй день поставил бы их к стенке. И любой другой на его месте поставил. И вчера и сегодня обязан поставить. Ибо нет более страшного преступления перед своим народом, чем желать и способствовать гибели собственного государства.

На учредительной конференции Межрегиональной ассоциации демократических организаций (МАДО), состоявшейся в Челябинске в октябре 1989 г., читаю в распространявшейся здесь газете межрегиональной депутатской группы "Позиция" информацию "Народный депутат СССР А.Д.Сахаров на Урале" ("Позиция" №1):

"В Челябинске А.Д.Сахаров присутствовал при церемонии перезахоронения останков жертв терора (так в оригинале - Л.Л.) времен сталинской диктатуры. Массовое захоронение, вскрытое под Челябинском, превосходит по масштабам известное аналогичное захоронение в Куропатах (Белоруссия). Тела расстрелянных сбрасывались в выработанные шахты и засыпались слоями горячего шлака, привозившегося вагонами с металлургических заводов ...".

Ну, прямо кровь стынет!

И не стыдно людям. Какими такими вагонами и какой такой горячий шлак с металлургических заводов можно было привезти на Золотую гору, если до ближайшей железной дороги отсюда десяток верст, а первый металлургический завод в Челябинске начал работать через восемь лет после описываемых "расстрелов".

Какая-то мистификация века ...

И так везде: возьмешься за конкретное дело о репрессиях, присмотришься к конкретным фактам - и руками разводишь. Нет ничего. Одни выдумки и взбесившаяся злоба.

Вот наш знаменитый поэт Е.Евтушенко опубликовал в "Литературной газете" статью "С женщин начинается народ". В ней говорилось, что певица Давыдова-Мчедлидзе попробовала заступиться перед Сталиным за отца шофера прикрепленной к ней машине. После этого она никогда больше шофера не видела.

Хорошо, что эта достойная женщина оказалась жива и смогла прочитать антисталинские "разоблачения" Евтушенко. Она, кстати, никогда не имевшая личного шофера, написала в "Литгазету" негодующее письмо. И пришлось активисту "Мемориала" Е.Евтушенко извиняться: "Эпизод, где певица заступилась за раскулаченных родителей шофера Василия Петровича, я почерпнул из книги Гендлина "За кремлевской стеной", изданной за рубежом и написанной, по уверению автора, со слов певицы".

Об этой истории поведала "Комсомолка" 18 мая 1990 г. в статье под характерным заголовком "Довольно. Дайте занавес". Сын певицы, написавший эту статью, рассказал, как безуспешно пытался он найти автора книжонки и не смог. "За бугром, - пишет он, - была издана развесистая клюква".

Ну, а если бы уважаемая певица не читала "Литгазету", или если бы она не нашла в себе мужества сделать заявление о доморощенной развесистой клюкве, очень непопулярное и даже рискованное в наше время заявление, - миллионы людей получили бы еще один "факт" сталинского мракобесия.

Сколько таких "фактов" будоражат страну, кладутся в основу разных теорий, выводов, обобщений и даже решений государственных органов, как в случае с челябинским мемориалом на Золотой горе!

Надо сказать, что использование мертвецов для достижения сиюминутных политических дивидендов дело не новое. И Золотая гора вовсе не какое-то уникальное явление среди подобных мистификаций.

Чехословакия. Конец 1989 г. После подброшенной "утки", что на Вацлавской площади во время разгона демократического митинга убиты два студента, начались события, приведшие к падению правительства коммунистов. Новое правительство создало комиссию, которая по расследованию инцидента доложила в январе 1990 г. о том, что в действительности никаких убитых не было. Но "бархатная" революция уже произошла.

Румыния. Конец 1989 г. 60 тысяч трупов инкриминировали диктатору Чаушеску без суда и следствия казнившие его "демократы". В наших газетах потом промелькнуло сообщение - какая-то загадка с этими трупами: никак найти не могут. А вот что пишет по поводу этой загадки далекая от любви к Советам польская газета "Дзенник людовы" (цитирую по свердловской газете "Зеркало", №8, апрель 1990 г.): "Загадка эта имеет тем большее значение, что количество жертв в 60000 человек цитировалось в средствах массовой информации всего мира и, без малейшего сомнения, ускорило падение "кондукатора". До сего дня нет официальных данных об общем количестве жертв. Ясно, однако, что их гораздо меньше, чем 60000. Полуофициальные данные колеблются в границах 1000-1500. Это придает другое измерение страшному обвинению во время поспешного суда над четой Чаушеску. Говоря по правде, возникает упорное ощущение, что в декабрьских событиях проявилась "тактика" сознательного нагнетания ужаса в сообщениях новостей. Резня в Тимишоаре - самая большая загадка революции. Никто не в состоянии сегодня подтвердить существование огромного числа гробов, которое фигурировало в заголовках газет: 3000-4000 жертв, из которых часть - жертвы секуритате (румынской КГБ - Л.Л.). В действительности останков - тех, которые были сфотографированы журналистами - было около 30, и точная причина смерти даже не была установлена с абсолютной достоверностью".

А вот уж совсем, как на Золотой горе. В Болгарии, неподалеку от высокогорного курорта Банско, были "обнаружены останки примерно сорока человек, считавшихся без вести пропавшими сразу после освобождения страны 9 сентября 1944 г. Кто совершил преступление? По каким мотивам? Еще не начато следствие, а уже нашлись политиканы, бросающие грязь на Болгарскую коммунистическую партию" ("Правда", 17.04.1990 г.).

И везде знакомый почерк: везде полуофициальные данные, везде истерика средств массовой информации и как следствие - захват или попытка захвата власти несоциалистическими силами.

Так и хочется напомнить предостережение Ю.Фучика: "Люди, будьте бдительны!" Чешский патриот это сказал в связи с захватом власти фашистами. А те были мастера провокаций. Достаточно напомнить, что поводом для второй мировой войны послужила все та же игра с мертвяками: инсценировали нападение на радиостанцию в пограничном городке Гляйвице, подбросили при этом трупы уголовников, переодетых в форму польской армии, а на весь мир раструбили - это дело рук зарвавшихся поляков.

Еще раз хочу внятно сказать: я не хочу повторения тех трагических лет и в антисталинской дилетантской истерике вижу доказательства возможности такого повторения. Вижу, как антисталинской отмычкой пытаются взломать хрупкую оболочку здравомыслия.

Если бы хоть все это служило делу улучшения положения в стране! Так нет же, живем все хуже. И главные трудности еще впереди, когда все сталинское проедим и промотаем.

Еще более двух тысяч лет назад было принято мудрое правило: "Те, кто обращается к древности для уничижения нынешнего времени, будут преданы смертной казни вместе со своими родственниками" (Неру Д. Взгляд на всемирную историю. М., 1981. Т.1. С.115).

Соглашаясь с этим эдиктом первого императора китайской династии Цинь Ши-Хуанди, Д.Неру добавляет: "Если прошлое вдохновляет нас на великие дела - пусть вдохновляет. Но мне кажется нездоровым для любого человека или нации постоянно обращаться назад, к прошлому. Кто-то удачно сказал: "Если бы человек был предназначен для того, чтобы ходить вспять, или все время смотреть назад, то глаза у него были бы на затылке".

Ну, если и не на затылке, то у наших "демократов" сейчас глаза начинают переползать на одну сторону, как у камбалы.

Недавно призыв - остановить затянувшуюся войну с мертвецами - я услышал от человека, от которого меньше всего ожидал, ибо человек этот явился "крестным отцом" современной волны антисталинщины. В дни ХХVIII Съезда КПСС бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлев сказал, отвечая на вопросы молодых коммунистов о необходимости призвать к ответственности бывших членов Политбюро: "Я был на вашей позиции до того, как стал председателем комиссии по реабилитации. И эта работа принесла мне нравственный надлом, у меня появилось чувство глубочайшего сострадания ко всем, кто и руководил и жил до нас. Несчастные люди ... Может быть, товарищи демократы, хватит нам хвататься за мертвых, подвести под все черту и идти вперед?"

Как жаль, что прозрение приходит так поздно, когда уже столько дров наломали. Не слишком ли большую цену платит общество за запоздалое самообразование некоторых лидеров перестройки?

Нужен наконец-то процесс над Сталиным. Нужно, в конце концов, вынести на суд общественности все факты, всю информацию. Хватит спекулировать на полуправде, на полугласности.

Требования процесса над Сталиным звучат в стране все громче. Причем со всех сторон - справа и слева. Одни думают, что процесс поможет вместе со Сталиным свалить и Ленина, и Октябрь, перечеркнуть историю, повернуть ее назад. Другие рассчитывают выгородить Сталина, затушевать его ошибки. Но в любом случае, точка в этой истории должна быть поставлена.

"Пожилая учительница до сих пор любит Сталина. Но ведь преступления Сталина пока что юридически не доказаны, - пишет рупор "демократов" "Московские новости" 7.05.1989 г. - Ими занимается публицистика, которая дошла сегодня до какого-то предела, за которым неизбежно начнутся повторения. Нужен суд!"

Вот так. Юридически вина Сталина не доказана, а мемориалы уже пошагали по стране.

Такого отношения к истории, действительно, нет ни в одной стране мира.

Думаю, если соорудить мемориал жертвам репрессий в нашей области, то лучше всего его поставить напротив управления КГБ - как напоминание о профессиональном долге и чести, как укор совести. И вообще, такое расположение мемориалов репрессированным и в других городах было бы, наверное, самым разумным. Не стоит их ставить на могилы, где лежат безымянные, время рано или поздно снесет такие мемориалы.

Отдельного большого разговора заслуживает практика реабилитации. Если коротко, сейчас она, по-моему, отдана на откуп тем же самым органам, которые занимались или были причастны к репрессиям. Думаю, что реабилитировать нужно тоже через суд, гласно, чтобы не оскорблять общественность, возвращая "доброе имя" тому, кто этого вовсе не заслуживает.

Мемориальцы просто обязаны теперь или доказать, что на Золотой горе лежат репрессированные, или принести извинения за дезинформацию общественности. Последнее, правда, весьма сомнительно. Ведь уже сейчас мемориальцам известно, что инвалидов, детей на горе не расстреливали, что и количество жертв, мягко говоря, они присочинили. И как сказал А.П.Сурков, мемориальцам было сделано предложение выступить в прессе с соответствующими коррективами первоначальных легенд. Но они молчат.

Если мое расследование побудит их ускорить доказательства или принести извинения, я буду считать, что свою задачу выполнил.

Но пока они молчат, впредь до получения неопровержимых доказательств о характере захоронения на горе необходимо, думается, отменить решение горисполкома о создании здесь мемориальной зоны и убрать дезинформирующую надпись на камне.

И последнее. О раскопках. Раскопками на горе, по-моему, должны заниматься следственные органы и называться они должны не раскопками, а эксгумацией трупов со всем соответствующим оформлением правовой стороны этого процесса. Самое время остановить дилетантщину. И не только на Золотой горе...

1990 г., весна

Но многие радиослушатели поддержали меня, звонили и писали после радиопередачи, сообщали известные им факты.

Одна женщина свидетельствовала, что на Золотую гору увозили умерших в госпиталях в годы войны. Другой радиослушатель обратил мое внимание на две кампании по борьбе о бандитизмом в стране и в Челябинске - в 1938 и в 1948 годах. Участником последней кампании он сам был. В те годы с преступниками, вооруженными бандитами в Челябинске было покончено в считанные дни. По ночам можно было услышать перестрелку между милиционерами и преступниками. Хоронили бандитов на Золотой горе, считает радиослушатель.

Третий очевидец, бывший заключенный, знакомый с лагерями в Потанино и Першино, свидетельствует: каждый день объявляли в лагерях на поверке о расстрелянных за попытку побега. До тысячи человек расстреляно за годы войны в лагере в Першино. Еще больше умерло там от болезней, вызванных тяжелой работой и полуголодным существованием. В Потанино умерших и расстрелянных хоронили в огромном котловане, так что при желании можно найти в Потанино еще одну "Золотую гору". Перед захоронением мертвецов, рассказал радиослушатель, охранники прокалывали штыками трупы, чтобы убедиться в смерти. Так могли пострадать и черепа, найденные на Золотой горе.

Так что же нужно сделать, чтобы исчезли сомнения по поводу жертв репрессий на Золотой горе? По меньшей мере следующее:

Во-первых, установить фамилию хотя бы одного из захороненных на Золотой горе.

Во-вторых, найти его "дело".

В-третьих, доказать, что он не совершил тех преступлений, которые записаны в "деле". Причем оценивать его поступки нужно не по законам сегодняшнего времени, а по законам 30-х годов.

В-четвертых, при этом надо обращаться к сути дела: то есть вызывать свидетелей, поднимать документы и т.п. Другими словами, фактически заново - и гласно - провести новый судебный процесс, а не реабилитировать автоматически на том основании, что приговор вынесен "тройкой" или другим несудебным органом.

В-пятых, после того, как мы докажем, что конкретный труп, найденный на Золотой горе, является останками жертвы репрессий, нам предстоит еще доказать, что этот труп - не исключение, а типичный для Золотой горы случай. Для чего придется выяснить большинство фамилий захороненных и проделать всю описанную выше работу с каждым их "делом".

Но и это не все. Нужно, в-шестых, доказать причастность Сталина к расправам над этими жертвами, которые вполне могут оказаться просто жертвами сведения личных счетов.

Сможем ли мы подобную работу проделать? Пока еще не подступились даже к началу процесса доказательств, к первому пункту - к установлению личности хотя бы одного захороненного. Правда, следствие пошло другим путем. А.В.Демин, например, рассуждает так. В Челябинской области было расстреляно около 11 тысяч репрессированных, это факт? Факт. Есть соответствующие "дела" в управлении КГБ. Факт и показания бывших шоферов управления НКВД о расстрелах в спецпомещении. Два водителя непосредственно участвовали в перевозке тел на Золотую гору. Разве этих фактов мало?

Мало. Нужно еще - доказать. В рассуждениях следователя, смею утверждать, при всей кажущейся "железности" нарушены многие правила доказательства.

Прежде всего правило, требующее, чтобы тезис оставался неизменным на протяжении всего рассуждения. У А.В.Демина везде так называемая "подмена тезиса". Ведь пока никто не может стопроцентно утверждать, что репрессированные люди, на которых в управлении КГБ есть дела, а также люди, расстрел которых видели шоферы, а также люди, тела которых вывозились на Золотую гору, - одни и те же люди.

Или другое правило - непротиворечивость аргументов. В нашей же истории налицо целый клубок противоречий. Если захоронены расстрелянные, то почему большинство останков - без следов насильственной смерти? Если похоронены умершие в тюрьмах, то это противоречит показаниям начальника тюрьмы. Если расстрелянные, то почему они похоронены в одежде в нарушение инструкции? Если расстреливались не на горе, то почему в захоронении бытовые предметы, которые изымаются при аресте?

Много противоречивого, недопроясненного в показаниях свидетелей. Живущие поблизости от Золотой горы говорят, что в те годы слышали по ночам выстрелы. Но выстрелы могли раздаваться и с расположенного поблизости учебного стрельбища, о котором те же свидетели почему-то никак не могут вспомнить.

Один свидетель показал, что невозможно было зимой проехать на гору - переметало дорогу, машины ходили только летом. А раскопанные останки в основном в зимней одежде и обуви ...

Строго говоря, по-моему, мы никогда не сможем доказать, что на Золотой горе лежат жертвы репрессий.

Утверждать это голословно - можно. Верить в это искренне - можно. Но доказать нельзя.

Увы, к такому выводу не трудно было придти и не раскапывая могилу, не беспокоя усопших. Кому эта, заранее обреченная на неуспех работа была выгодна, я уже писал.

Самое лучшее - и правильное! - что сегодня можно сделать, это изменить текст на камне Золотой горы.

Написать просто:

"Неизвестные жертвы".

1990 г., декабрь