Автор - Владимир Мещеряков, г. Саратов, vladifir@mail.ru

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11.

Генерал армии Ватутин Николай Федорович, командовал войсками 1-го Украинского фронта. В ходе боев на территории Западной Украины 29 февраля 1944 года был тяжело ранен и 15 апреля этого же года умер. Награжден  орденом Ленина, Красного Знамени, Суворова 1-й степени, Кутузова 1-й степени. Похоронен в Киеве. На могиле установлен памятник (скульптор Е.В.Вутечич, архитектор Я.Б. Белопольский).

Такие же скупые строки и в 3-ем томе «Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза»: « Незадолго до начала нового наступления советских войск, 29 февраля 1944 года, был смертельно ранен украинскими буржуазными националистами командующий 1-м Украинским фронтом генерал Н.Ф.Ватутин. 15 апреля он умер».

Скромные энциклопедические данные не могут выжать скупую мужскую слезу. Обратимся к тем, кто по своей принадлежности к перу, может красочно и ярко воссоздать образ пламенного борца с немецко-фашистскими захватчиками. Писатель М.Г.Брагин в издательстве «Молодая гвардия» в далеком 1954 году, сразу после смерти Сталина, издал книгу в серии «Жизнь замечательных людей» - Ватутин (путь генерала). 1901 – 1944.  Привожу маленький отрывок из нее.

«Всюду, где скрещивались пути Манштейна и Ватутина, советский полководец бил матерого фашиста и гнал его войска с территории Советской страны.  Ватутин был победоносен потому, что он вел за собой войска, героизм и  воинское мастерство которых не имеют равных в истории войн.
Ватутин был победоносен, ибо он действовал, руководствуясь советской военной наукой, самой передовой военной наукой современности
Советский полководец победоносен потому, что силы, в рядах которых он действует, исторически непобедимы, ибо силы эти служат идеям коммунизма.
Теперь 1-й Украинский фронт грозно нависал над всеми гитлеровскими армиями, находившимися под командованием Манштейна на Правобережной Украине от Припяти до Буга. С берегов реки Горынь весной 1944 года Ватутин уже видел, как войска нанесут удар, рассекающий фашистскую армию до самого подножья Карпат, а потом двинутся на Вислу, в глубину Германии, и страстно готовился к новому стремительному наступлению.
В марте 1944 года армии фронта, воспользовавшись распутицей, должны были внезапно обрушить на врага всесокрушающий удар. Для этого по плану Ставки войска совершили перегруппировку. Ватутин, как обычно, объезжал войска, разъяснял командирам, их штабам предстоящую задачу и проверил боевую готовность войск. Во время одной из поездок Ватутин был ранен вражеской пулей. Рана оказалась смертельной.
15 апреля газеты Советского Союза опубликовали сообщение:
«Совет Народных Комиссаров СССР, Народный Комиссариат Обороны СССР и Центральный Комитет ВКП(б) с глубоким прискорбием извещают, что в ночь на 15 апреля после тяжелой операции скончался в Киеве командовавший 1-м Украинским фронтом генерал армии Ватутин Николай Федорович — верный сын большевистской партии и один из лучших руководителей Красной Армии.  В лице тов. Ватутина Государство потеряло одною из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны. Похороны генерала армии Ватутина Н. Ф. состоятся в г. Киеве. Память генерала армии Ватутина Н. Ф. увековечивается сооружением ему памятника в г. Киеве».

Сколько же гады-фашисты поубивали наших людей. А уж за «верного сына большевистской партии и одного из лучших руководителей Красной Армии» их всех надо под каток. Правда, надо сказать, что не берег себя видно, Николай Федорович, коли ездил, не таясь по дорогам войны близко к линии фронта. А что ж верный адъютант не закрыл своей грудью боевого командира? Не опытный, наверное, был, не уследил за пулей. И остался Николай Федорович, навечно в памяти своих боевых товарищей, которые не забыли его.

Прошло много лет с тех пор, но память кое-кому, не давала покоя. И боевой друг покойного, Константин Васильевич Крайнюков, бывший в то время членом Военного Совета 1-го Украинского фронта написал мемуары.

Гитлер и его генералы на себе испытали всю боевую мощь политработников, среди которых был и Константин Васильевич. На острие главного удара, наряду с артиллерией, всегда находилось место и такому политработнику, как  Крайнюков, с его метким словом. Он так и назвал свои мемуары «Оружие особого рода». Кстати, Крайнюков воевал, бок о бок с Николаем Федоровичем, до последнего, и как не ему, рассказать о той трагической поездке. Читаем отрывок из воспоминаний Константина Васильевича.

«Из Ровно мы уезжали, находясь под впечатлением встречи с командованием 13-й армии. И.Ф.Ватутин отметил, что Пухов – мыслящий, опытный военачальник. <…>  Генерал Н.П.Пухов хорошо знал свою армию и бессменно командовал ею с января 1942 года. Во главе штаба армии стоял образованный и талантливый генерал Г.К.Маландин, имевший опыт работы в Генеральном штабе. <…>
Коротая время в разговорах, мы ехали по Ровенскому шоссе в Славуту, в штаб 60-й армии. Заметив проселочную дорогу, Н.Ф. Ватутин сказал:
         - А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот проселок тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград- Волынский.
         Мы свернули. Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, другое. Нигде ни души, словно все вымерло. И вдруг послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было в село Милятин, быстро дала задний ход. Порученец командующего полковник Н.И.Семиков взволнованно выкрикнул:
         - Там бендеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.
         - Все к бою! – выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь.
         Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков. Обстрел все более усиливался. Факелом вспыхнул легковой автомобиль командующего, подожженный зажигательными пулями. Затем запылала и другая машина. Бендеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемет. Длинной очередью ударил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибуллин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно.
         Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он  наотрез отказался, заявив, что командующему не к лицу   оставлять бойцов на произвол судьбы, а портфель приказал вынести офицеру штаба, дав ему в сопровождение одного автоматчика. Когда офицер замялся в нерешительности, генерал Ватутин настойчиво повторил:
         - Выполняйте приказ!
         Офицер и автоматчик, скрытно пробирались по кювету, двинулись к лесочку.
         Положение усложнялось. На фоне закатного неба (Это в семь вечера 29 февраля? – В.М.) было отчетливо видно, как перебежками подбираются бандиты, намереваясь охватить нас с двух сторон.
          Бой продолжался. Во время перестрелки генерал армии Н.Ф.Ватутин был тяжело ранен. Мы бросились к командующему и положили его в уцелевший газик. Под обстрелом врага открытая машина проехала немного и остановилась. Видимо, был поврежден мотор. Тогда мы  понесли Николая Федоровича на руках, спеша доставить его в укрытие. А охрана продолжала вести бой.
         Навстречу нам показались сани с парой лошадей. Мы остановили возницу и положили в сани командующего. Перевязав наскоро его кровоточащую рану, тронулись в путь по направлению к Ровенскому шоссе. Притомившиеся кони едва тащились по проселочной дороге, подбрасывая сани на бесчисленных ухабах. Николай Федорович, крепившийся до последней возможности, морщился от сильной боли. Пола его простреленной бекеши намокла от крови. Генерал слабел, у него появился болезненный озноб.
         Наконец мы выбрались на Ровенское шоссе. В одной из хат, прилепившихся возле дороги, нашли военного врача. Он оказал Николаю Федоровичу первую помощь. Затем снова двинулись в путь и вскоре встретили машины с пехотой, высланные нам на выручку командующим 13-й армией. О чрезвычайном происшествии ему, оказывается. Доложил офицер штаба, вынесший портфель с документами. Колонну замыкала санитарная машина. На ней Николай Федорович был доставлен в Ровно, где ему тотчас сделали операцию».  

Как видите, в 1954 году, с Ватутиным «поступили» просто: « Вот пуля пролетела – и ага!»  Зачем привлекать внимание к обстоятельствам смерти командующего, ведь его – увы, не вернешь. Да и привязывать его смерть к дорогому Никите Сергеевичу, в то время, было вовсе, не обязательно.  А причем здесь Хрущев, спросите вы? А притом, что Никита Сергеевич имеет самое прямое отношение к Николаю Федоровичу, так как близко общался с ним до самой последней минуты его жизни. Но это мы забежали чуть вперед. 

А в мемуарах К.В. Крайнюкова, по сравнению с вышеупомянутой книгой М.Г. Брагина, как видите, дело обстояло несколько иначе. Итак, Ватутин совершает поездку из 13-й армии  Пухова в 60-ю армию Черняховского.  Едут «коротая время в разговорах», как вдруг командующий решает нарушить привычный ритм поездки, т.е. инициативу в принятии решения о повороте на проселочную дорогу, по версии Крайнюкова, взял на себя Ватутин. Это и понятно, так как дело «о покушении на командующего фронтом» берет  под контроль контрразведка фронта, так уж пусть сам командующий, дескать, отвечает за «свое» решение. Кому охота откровенничать перед следователем Особого отдела о своей причастности к происшествию. Припишут умышленный сговор, с целью убиения дорогого Николая Федоровича, и прощай погоны золотые со свободой. Так уж лучше, пусть сам Ватутин приказал повернуть, чем это сделал кто-то другой. Хотя представляется очень сомнительным такой факт, что два генерала на заднем сиденье «коротали время в разговорах» и вдруг один из них, по фамилии Ватутин, вдруг ночью заметил отвод от шоссе в виде проселочной дороги и приказал на нее свернуть. Хоть и хорошая память была у Николая Федоровича на топографические карты, все точечки и закорючечки помнит и знает, но все же не до такой степени, чтобы в данный момент указывать водителю куда сворачивать, тем более, что ехали в колонне. А как же с машиной охраны, которая двигалась впереди? Ей же надо было подать какой-то сигнал, чтоб остановилась и изменила маршрут. Да и вообще, что это Ватутину не ехалось по шоссе? Видишь ли, лишние километры не захотелось пилить «по хорошей дорожке немножко». Ну, и угодил в объятия  «бандеровцев».

В текстах приводимых документов встречается название и «бендеровцев» и «бандеровцев». В данной работе автор будет использовать термин  «бандеровцы», а в приводимых документах оставлять данную терминологию без изменения.

Когда пытаешься нарисовать картину произошедшего с Ватутиным, то  никак не «вытанцовывается», якобы, стычка с засадой бандеровцев. Головная машина охраны въехала в село, была обстреляна из засады и  «дала задний ход». Это надо понимать так, что машина видимо,  все-таки развернулась, а не стала двигаться с включенной задней скоростью. По логике, развития событий, эти «бандеровцы должны были «наступать» на группу генерала Ватутина вдоль дороги. Действительно, «из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю», но бойцы охраны залегли в «глубокий придорожный кювет» и открыли стрельбу. Видимо, «бандеровцы», «перегруппировались», таким образом, чтобы «наступать» на бойцов охраны, давая тем возможность, более комфортно чувствовать себя в обороне, используя насыпь дороги, как укрытие. Но «глубокий придорожный кювет», как-то  не очень стыкуется с понятием « проселочная дорога». Это скорее, характерно именно для шоссе, как в нашем случае, Ровное  -  Новоград-Волынский. Как всегда, поражает «тупость» врагов. Эти бандеровцы, судя по всему, военному делу не обучены, не то, что обстрелянный  ими генерал.  Эту группу, якобы, из четырех машин, легко было бы захватить в селе. А при той численности бандеровцев, которых определил на глазок Крайнюков, да и то, только в чистом поле, вполне хватило бы для захвата всей подвижной группы Ватутина. Я умышленно не привожу количественные данные этих самых «бандеровцев», так как о них будет сообщено в официальном документе. А «наступление», этих самых «бойцов за самостийность Украины», да в чистом поле, да на горстку бойцов охраны?  Вообще, все это попахивает «туфтой», конечно, красиво упакованной в героическую обертку.

>> Продолжение, Часть 2